Истребительные батальоны НКВД в период Великой Отечественной войны. Организация, управление, применение. 1941—1945 - Тимофей Дмитриевич Медведев

этого момента, в документах и историографии не содержится никаких сведений, что говорит о том, что они вполне могли носить фантомный характер или же информация о них не отложилась в документах по причине отсутствия связи с отрядом.

Тактика применения истребительных батальонов в качестве партизанских групп обычно зависела от обстановки на фронте и «статуса» того или иного подразделения. Так, в ноябре 1941 года, когда ситуация на московском направлении была критической, в истребительных батальонах Москвы и области активно формировались группы для отправки в ближний немецкий тыл с целью задержки германского наступления[128]. Эти действия производились в рамках исполнения директивы Ставки ВТК № 0428 от 17 ноября 1941 года, в которой прямо предписывалось сжигать дома населенных пунктов, находящихся в расположении немецких войск для того, чтобы лишить солдат и офицеров вермахта мест для квартирования[129]. Также приказывалось уничтожать населенные пункты при отходе частей Красной армии, применяя таким образом тактику выжженной земли[130]. Так или иначе, из истребительных батальонов было выделено больше трех тысяч человек для создания диверсионных групп, часть из которых в дальнейшем переходила-линию фронта для выполнения различных задач[131].

Иная ситуация имела место на территориях, которые сравнительно быстро оккупировались немецко-фашистскими войсками. В ряде случаев (Ленинградская, Смоленская, Харьковская области) местные истребительные батальоны, отрезанные от частей Красной армии, частично уничтожались немцами, а частично – рассеивались, то есть разбегались. При этом в отчетах областных штабов эти части числились в качестве «переданных на формирование партизанских отрядов», что не соответствовало реальному положению дел и, очевидно, являлось попыткой руководства НКВД выдать желаемое положение за действительное. Даже в таких документах, как ежегодные отчеты руководства Центрального штаба истребительных батальонов, в адрес И.А. Серова констатировалось, что «практику оставления для партизанских действий в тылу противника истребительных батальонов в их полном составе нельзя признать удачной по причине неспособности их к боевым действиям»[132].

В других случаях через линию фронта пытались перебрасывать так называемые «истребительные группы» и даже достаточно крупные отряды бойцов, которые по замыслу руководства НКВД должны были консолидировать вокруг себя местное население и становиться основой для партизанских отрядов (в документах Центрального штаба истребительных батальонов даже употребляется специальный термин «группы самообороны» по отношению к гипотетическим партизанским отрядам)[133]. Не вдаваясь в дискуссию о реальности их существования и эффективности, отмечу, что, согласно отчетам Центрального штаба, часть подобных отрядов активно действовала в германском тылу[134]. Вместе с тем они часто несли потери еще при переходе через линию фронта и вынуждены были возвращаться к своим[135]. Фактически создать реально действующие партизанские отряды из батальонов не удалось, как провалилась и идея перехода их к партизанским действиям в случае оккупации той или иной территории.

Из тыловых областей (Архангельской, Ивановской, Ярославской, Горьковской и некоторых других) для действий в тылу противника на фронт направлялись сводные группы бойцов и командиров. Например, в Архангельской области по состоянию на май 1942 года были созданы две подобные группы, в Воронежской – три[136]. Однако местное руководство НКВД с очевидным недовольством выделяло военнослужащих для создания таких отрядов, справедливо полагая, что доукомплектовывать батальоны и готовить бойцов для несения службы в условиях постоянной ротации их личного состава является достаточно сложной задачей.

С начала 1942 года после успешного для Красной армии наступления под Москвой был запущен процесс воссоздания истребительных батальонов на территориях освобождаемых областей, краев и республик. Уже в декабре 1941 года приказом за подписью Л.П. Берии № 001683 предписывалось формировать их на всех освобожденных от немцев территориях[137]. Очевидно, что своего пика он достиг в 1943–1944 годах, в период быстрого продвижения советских войск на запад. Судя по отчетным документам, руководство НКВД в лице Л.П. Берии, И.А. Серова и высшего командования Центрального штаба достаточно высоко оценивало эффективность истребительных подразделений даже в условиях невозможности решения их главной задачи – борьбы с десантами противника по причине отсутствия последних[138].

Несмотря на серьезные проблемы с комплектованием и оснащением, фиксируемые буквально с первых месяцев войны, истребительные батальоны оперативно воссоздавались на занятых РККА территориях. Командный состав набирался из числа сотрудников НКВД, для комплектования рядовыми и сержантами предписывалось в том числе использовать партизанские отряды, оперирующие в освобождаемых местностях[139].

Круг задач батальонов несколько видоизменялся – в условиях начатой с 1942 года ресоветизации освобожденных районов они привлекались для арестов коллаборационистов, зачисток населенных пунктов. В ходе последних у местного населения изымалось оружие, немецкие листовки. Активно истребительные подразделения задействовались для борьбы с группами националистов, особенно в случае с Западной Украиной, Белоруссией и республиками Балтии[140]. При этом методы формирования и применения батальонов корректировались в зависимости от обстановки на местах, а также в силу накопленного управленческими структурами опыта. Более подробно деятельность истребительных подразделений по конкретным годам и регионам страны будет проанализирована в соответствующих главах исследования.

Помимо воссоздания батальонов на освобождаемых территориях страны, с начала 1944 года был запущен процесс их массового расформирования в тыловых регионах. Так, 12 января 1944 года приказом № 0044 были «свернуты» истребительные части и распущены штабы в Сталинградской, Саратовской, Горьковской, Пензенской, Тамбовской, Рязанской, Воронежской, Западно-Казахстанской, Гурьевской и Красноводской областях, а с февраля прекратили свое существование подразделения, созданные ровно за год до этого на территории Калмыцкой АССР[141].

Основными методами службы истребительных частей были организация патрулей и постов на дорогах и в районе расположения стратегических объектов[142]. Например, в декабре 1941 года на всех магистральных дорогах Сталинградской области была выставлена охрана в виде бойцов истребительных частей, несущих службу группами по пять-шесть человек на пост[143]. Их главной задачей являлось задержание подозрительных лиц, в том числе военнослужащих Красной армии. Истребительные батальоны города Москвы и области, уже в конце августа полностью переведенные на казарменное положение, массово привлекались к патрулированию городов, выставляли посты в том числе вокруг московских заводов, электростанций и вокзалов[144].

Всего по Советскому Союзу в 1941–1943 годах силами истребительных частей выставлялось в среднем 1010 постов ежемесячно, на что тратилось примерно 2 миллиона 292 тысячи человеко-часов в месяц. На патрулирование за этот же период было затрачено 1 миллион 409 тысяч человеко-часов в месяц, в выполнении заданий органов НКВД приняло участие порядка 59 тысяч бойцов по всей стране. Наиболее активно в этот период привлекались к оперативно-служебной деятельности батальоны, действующие в прифронтовых областях – Московской, Тульской, Воронежской, Калининской, а также на территории Украинской ССР (до ее полной оккупации и после начала повторной советизации)[145].

Помимо обеспечения