Академический зигзаг. Главное военно-учебное заведение старой России в эпоху войн и революций - Андрей Владиславович Ганин

В связи с германской угрозой весной 1918 года академия была эвакуирована из Петрограда в тыловой Екатеринбург, с пребыванием в котором связан наиболее драматический период истории последних лет ее существования. Летом 1918 года учебный процесс возобновился в старшем классе курсов 3‑й очереди, а также на младшем ускоренном курсе, на который большевики старались набрать лояльных им слушателей.

Профессорско-преподавательский состав и большинство слушателей были в целом настроены антибольшевистски. Однако открыто выступить против властей было самоубийственно, поэтому при сохранении внешней лояльности академисты замкнулись в своем кругу и выжидали. Тем более что пребывание на службе или учебе в академии имело с точки зрения офицерской психологии важное преимущество в сравнении со службой в советских войсках или штабах – оно позволяло уклониться от вовлечения в Гражданскую войну. Академисты старались саботировать инициативы власти и минимизировать контакты с ее представителями. По сути, вся работа по поддержанию связи с большевистским военным руководством и спасению академии легла на плечи А. И. Андогского. В такой обстановке профессора и преподаватели проявили себя как иждивенцы, которые пользовались относительно благополучным существованием академии, чего добился от властей Андогский. При этом они опасались замараться сотрудничеством с большевиками и не желали помочь начальнику академии в его трудной работе (Андогский как бывший офицер обладал присущими основной массе офицерства того времени мировоззрением и системой ценностей и болезненно переживал свою миссию). Более того, они считали начальника академии приспособленцем, а впоследствии именно Андогский более всех подвергался преследованиям в белом лагере за сотрудничество с большевиками.

Местные партийные лидеры обоснованно видели в академии угрозу безопасности красному Екатеринбургу и своей власти. Действительно, внутри академии существовали различные группы офицеров, участвовавшие в подпольной антибольшевистской работе. Руководство академии предпринимало попытки установить контакты с лидерами Белого движения и представителями союзников. Кроме того, при эвакуации в Екатеринбург была привезена небольшая партия оружия, включая разобранные пулеметы. Несколько слушателей – выходцев из гвардейских частей и выпускников Пажеского корпуса разрабатывали различные планы помощи содержавшейся в Екатеринбурге семье бывшего императора Николая II. Среди этих планов был и замысел освобождения Романовых. Существовали и другие группировки. Наиболее сильной была группа слушателя К. Ю. Румши, которая объединяла антибольшевистски настроенных курсовиков. С ней были связаны группы слушателей, направленных в советские штабы. Прежде всего, в штаб Северо-Урало-Сибирского фронта, откуда подпольщики в академии получали информацию, оружие и организационную поддержку.

На фоне разгоравшегося в начале лета 1918 года восстания Чехословацкого корпуса и вооруженных выступлений противников большевиков в Поволжье и Сибири стали возникать альтернативные большевистскому режимы. Екатеринбург неожиданно оказался в прифронтовой полосе Гражданской войны, а затем был захвачен чехословаками и белыми. Новой ситуацией не замедлили воспользоваться представители академии. Меньшая часть из них осталась в Екатеринбурге и перешла к противникам большевиков, большинство же эвакуировались в Казань, также вскоре захваченную небольшевистскими силами. В итоге обе части академии в силу сложившихся обстоятельств попали в антибольшевистский лагерь. Слушатели пополнили штабы антибольшевистских вооруженных формирований Востока России, а академия разделила судьбу Восточного фронта белых.

Переход к противнику в целом соответствовал настроениям преподавателей и большей части слушателей, что подтверждает идентичность случившегося в Екатеринбурге и Казани. Те, кто хотел эвакуироваться с красными, в основном смогли это сделать. Об антибольшевистских настроениях слушателей свидетельствует и их участие в деятельности екатеринбургского подполья, содействовавшего занятию города белыми и принимавшего участие в боевых действиях.

С переходом академии на сторону белых противники большевиков получили сложившееся учреждение для подготовки генштабистов. С осени 1918 по осень 1919 года академия находилась в Томске, однако учебная работа велась лишь короткий промежуток времени с конца января по конец апреля 1919 года.

Из-за противоречий между антибольшевистскими правительствами Поволжья и Сибири, касавшихся и военной сферы, преподаватели и слушатели академии как третья сторона осенью 1918 года заняли руководящие посты в Ставке Верховного главнокомандующего генерала В. Г. Болдырева, что вызвало недовольство офицеров, обладавших большим служебным стажем в антибольшевистском лагере и не желавших подчиняться новоприбывшим.

Представители академии, составившие сплоченную офицерскую группировку, активно участвовали во внутриполитической борьбе в белой Сибири во второй половине 1918 – первой половине 1919 года. Академическое руководство во главе с А. И. Андогским уже осенью 1918 года активно стремилось занять ключевые посты в антибольшевистском лагере на Востоке России. Слушатели курсов 3‑й очереди академии, как и преподаватели, были распределены по многим штабам и фактически составили разветвленную агентурную сеть, работавшую на Андогского. Тем более что обучение их не считалось завершенным, и фактически они зависели в вопросе своего последующего статуса от академического начальства.

«Хитрый маклер», как его называли, Андогский со своим окружением сыграл важную роль в организации переворота в Омске 18 ноября 1918 года и прихода к власти адмирала А. В. Колчака. Некоторые участники переворота в качестве благодарности получили повышение. На благодарность рассчитывал, очевидно, и сам Андогский, которому Колчак пообещал пост начальника штаба Ставки Верховного главнокомандующего, однако обещание это выполнить не смог.

Вовлеченность академии в борьбу за власть привела к тому, что противники академической группировки предпринимали различные меры для устранения посягательств профессорско-преподавательского состава на руководящие посты в белой Сибири. Одним из способов такого противодействия (как раз в период рассмотрения кандидатуры Андогского на высокий пост) стали нападки на академию и педалирование, как кулуарно, так и в печати, вопроса о ее причастности к службе большевикам и подписанию Брестского мира. Непонимание вызывало и упорное стремление академического начальства спасать учреждение со всем его имуществом в то время, когда гибла страна.

Поскольку антибольшевистское руководство в Сибири было слабым, а упреки старших офицеров в предательстве корпоративных интересов и большевизме считались весьма серьезными и приобретали резонанс, эта кампания имела успех.

Организованный Колчаком для перестраховки в конце 1918 года беспрецедентный опрос старших начальников относительно кандидатуры генерала Андогского на пост начальника штаба Ставки был проявлением очевидной слабости пришедшего к власти белого диктатора, его несамостоятельности и зависимости от мнения фронтовых командиров и связанных с ними политиков. В гипотезу об интриге вполне укладывается и то, что во время опроса атаманом А. И. Дутовым была предложена альтернативная кандидатура полковника Д. А. Лебедева как подходящего кандидата на эту должность, несмотря на отсутствие у Лебедева должной подготовки. Лебедев в итоге и занял этот пост.

А. И. Андогский и некоторые его ближайшие сторонники оказались дискредитированы и на рубеже 1918–1919 годов были на несколько месяцев устранены от влияния на Верховного правителя адмирала А. В. Колчака и от притязаний на высокие военно-административные посты. Более того, в отношении причастности к большевизму состава академии в 1919