Российско-японское противостояние на море. Дуэль флотов и разведок. 1875-1922 - Александр Геннадьевич Зорихин

довоенной организации разведывательной деятельности на русском направлении, при которой сбор информации в европейской части России вёлся военно-морским атташе при японском посольстве в Санкт-Петербурге, прикомандированными к нему языковыми стажёрами, периодически командируемыми в нашу страну резидентами из Европы, специальными военно-техническими миссиями и возобновившим работу в том же году вице-консульством в Одессе, а на Дальнем Востоке – коммерческим агентством (консульством) во Владивостоке и вновь образованным вице-консульством в Николаевске-на-Амуре.

Определённым фактором, влиявшим на работу РУ МГШ в межвоенный период (1906–1914), стало усиление деятельности царской контрразведки, поскольку после окончания Русско-японской войны правительство России пришло к выводу о необходимости её масштабирования, централизации и приближения к нуждам армии. Первым шагом на этом пути стало образование летом 1906 г. разведывательных отделений штабов военных округов, на которые параллельно возлагалась борьба со шпионажем. Однако из-за их малочисленности, отсутствия агентуры среди национальных диаспор и слабого финансирования практической деятельностью в области контрразведки продолжали заниматься жандармские и полицейские органы.

Несколько лучше обстояло дело с противодействием легальным резидентурам иностранных разведок в Санкт-Петербурге, так как организованное в 1903 г. разведочное отделение Главного управления Генерального штаба (ГУГШ) во главе с полковником В.Н. Лавровым (1903–1910) и ротмистром В.А. Ерандаковым (1910–1911) продолжало вести оперативную разработку военных атташатов при посольствах и миссиях.

10 апреля 1909 г. в российской столице состоялось межведомственное совещание руководящих сотрудников МВД, ГШ и МГШ под председательством директора Департамента полиции М.И. Трусевича, посвящённое централизации контр разведывательной деятельности. Было решено, что она сосредоточится в контрразведывательном отделении (КРО) при Департаменте полиции МВД и к середине 1909 г. будут образованы 5 аналогичных отделений в Варшаве, Киеве, Вильно (Вильнюсе), Иркутске, Владивостоке и 2 – в Санкт-Петербурге. Однако из-за отсутствия денежных средств у казны этот проект так и не был реализован.

Спустя год, 11 августа 1910 г., межведомственная комиссия собралась на повторное заседание. По инициативе нового директора Департамента полиции МВД генерал-лейтенанта П.Г. Курлова было решено, что контрразведывательные отделения будут образованы при штабах военных округов, лучше разбирающихся, чем жандармские и полицейские службы, в вопросах организации русской и иностранных армий, а их число возрастёт до 11. На Дальнем Востоке КРО планировалось развернуть в Хабаровске. Поскольку армейские офицеры были слабо знакомы со спецификой оперативно-разыскной деятельности, возглавлять отделения должны были сотрудники Отдельного жандармского корпуса.

На согласование всех деталей ушёл ещё год, и 21 июня 1911 г. военный министр В.А. Сухомлинов утвердил «Положение о контрразведывательных отделениях». В центре руководство КРО возлагалось на отдел генерал-квартирмейстера ГУГШ, на местах – на генерал-квартирмейстеров штабов военных округов – хотя начальники отделений числились прикомандированными к местным жандармским управлениям. Создавались 11 контрразведывательных отделений в Санкт-Петербурге (городское и окружное), Москве, Вильно, Варшаве, Киеве, Одессе, Ташкенте, Тифлисе (Тбилиси), Иркутске и Хабаровске. Хабаровское КРО по штату насчитывало 22 сотрудника и отвечало за ведение контрразведки в Приамурском военном округе.

Согласно «Инструкции начальникам контрразведывательных отделений» (1911), им предписывалось приобретать агентуру среди обслуживающего персонала иностранных дипломатических представительств с целью выявления кадровых сотрудников разведки, а также среди гражданских лиц, работавших в военных штабах и учреждениях, с целью предотвращения утечки секретной информации. В особых случаях разрешалась вербовка военнослужащих. Кроме того, «Инструкция» впервые в практике отечественных спецорганов требовала приобретать агентуру среди сотрудников зарубежных разведывательных центров, а также подставлять им на вербовку своих конфидентов.

Хабаровское контрразведывательное отделение штаба Приамурского военного округа было сформировано в августе 1911 г. В соответствии с руководящими документами отделение установило оперативное взаимодействие с жандармско-полицейским управлением по Уссурийской железной дороге и образованным в 1910 г. аналогичным управлением по Амурской железной дороге. В 1913–1914 гг. были развёрнуты контрразведывательные пункты отделения во Владивостоке, Никольск-Уссурийском, Благовещенске, Николаевске-на-Амуре и Новокиевском. Однако из-за растянутости во времени формирования военной контрразведки на Дальнем Востоке фактическая борьба со шпионажем вплоть до начала Первой мировой войны оставалась в руках Владивостокского охранного отделения и жандармско-полицейско-го управления по Уссурийской железной дороге, которому подчинялись Николаевская-на-Амуре, Владивостокская крепостные, Камчатская и Сахалинская пешие жандармские команды[386].

При этом контрразведывательное обеспечение кораблей и органов управления Сибирской военной флотилии пребывало в удручающем состоянии. Вплоть до 1916 г. эту задачу решали органы контрразведки штаба Приамурского военного округа и жандармско-полицейское управление Уссурийской железной дороги, так как ни в МГШ, ни во флотилии просто не было самостоятельной службы по борьбе со шпионажем. Дело дошло до того, что в феврале – марте 1913 г. Морской Генштаб командировал на Дальний Восток старшего лейтенанта А.А. Нищенкова для организации взаимодействия с Хабаровским КРО и жандармско-полицейским управлением. Ему не только удалось договориться на месте о более тесной оперативной работе всех ведомств по флоту, но и способствовать личному знакомству начальника Хабаровского КРО ротмистра В.В. Фиошина с командующим Сибирской военной флотилией вице-адмиралом К.В. Стеценко.

Учреждение в составе Особого делопроизводства МГШ Морской регистрационной службы для руководства контрразведкой на флоте состоялось только 23 марта 1916 г. Несмотря на это, контрразведывательное отделение при штабе Сибирской военной флотилии так и не было создано[387].

Основные усилия царских контрразведывательных органов был направлены на противодействие японской военной разведке, которая развернула активную работу после восстановления межгосударственных отношений в 1906 г. как на Дальнем Востоке, так и в европейской части России. Царские контрразведчики держали под плотным наблюдением всех сотрудников военного атташата при японском посольстве в Санкт-Петербурге и языковых стажёров, контролировали их перемещение по стране, внедрили свою агентуру в разведцентр Квантунского генерал-губернаторства в Чанчуне, который занимался сбором сведений о Приамурском крае, Забайкалье и Северной Маньчжурии. Венцом контрразведывательной деятельности стала дешифровка специалистами МИД России в 1915–1917 гг. шифропереписки японского посла и военного атташе в нашей стране[388]. Однако вскрыть шифроключи военно-морского атташе русским специалистам не удалось, и в отличие от военной разведки 4-му отделению МГШ Японии удалось избежать громких шпионских скандалов в межвоенный период.

Централизация и усиление деятельности царской контрразведки вкупе с отсутствием у 4-го отделения МГШ собственной резидентуры во Владивостоке и нерегулярным поступлением оттуда информации от коммерческого агентства (консульства) создавали ему на первых порах определённые проблемы в получении достоверных сведений о состоянии ВМФ Российской империи, особенно на Дальнем Востоке. Тем не менее сразу же после завершения кампании 1904–1905 гг. 4-е отделение начало готовить и рассылать в различные органы управления армии и флота, командованиям воинских частей и боевых кораблей справочные материалы о военно-морских силах России.

Уже в августе 1906 г. РУ МГШ подготовило таблицу «Силуэты боевых кораблей и катеров иностранных флотов в зоне Тихого океана». В разделе «Россия» в ней были правильно отображены оба бронепалубных крейсера, канонерская лодка «Манджур», 11 из 13 именных эсминцев Сибирской флотилии и все 3 находившиеся во