«Офицерство волнуется…» Российский офицерский корпус и публичная политика в 1905–1914 годах - Антон Юрьевич Фомин

не менее попытался собственными силами способствовать пропаганде патриотических идей. На этот раз в качестве инструмента идеологического воздействия был избран театр. Незадолго до начала Первой мировой войны была опубликована псевдоисторическая пьеса Сурина «Смерть героя Скобелева. Что дороже золота, любви, жизни?» В преамбуле говорилось, что пьеса является первым опытом «беатификации (так в тексте. – А. Ф.) любимого русским народом героя Скобелева»[316]. В свою очередь, «беатификация» таких деятелей прошлого, как Скобелев, необходима, поскольку «при новом внезапном нападении невозможно избегнуть новой Цусимы, трудно ожидать будущей Полтавы, если <…> подготовка патриотического подъема не будет начата задолго до внезапного нападения»[317]. По сюжету русского героя-богатыря генерала Скобелева коварно отравляет иностранка, суфражистка и нигилистка с красноречиво намекающим на ее национальную принадлежность именем Юдифь. Помимо прочего, имя героини указывает на своего рода смелый художественный замысел. Сурин трактует историю Юдифи и Олоферна с точностью наоборот: Олоферн – Скобелев наделен всеми возможными благородными чертами, тогда как благочестивая ветхозаветная героиня Юдифь предстает исчадием ада, воплощение антисемитских и антизападных стереотипов. Вероятно, столь провокационная интерпретация библейского сюжета должна была сделать пьесу выдающимся в глазах современников произведением. Но творчество Сурина вновь оказалось невостребованным – насколько известно, «Смерть Скобелева» никогда не ставилась на сцене.

В пьесе Сурин обыгрывает трагические эпизоды биографии М.Д. Скобелева, смешивая реальные факты и расхожие слухи с собственным вымыслом. Капитан Узатис – храбрый боевой офицер, пользовавшийся расположением и покровительством Скобелева, в 1880 г. вследствие приобретенных на жестокой партизанской войне привычек убил и ограбил О.Н. Скобелеву – мать генерала. Уза-тис, по всей видимости, действовал исключительно по собственной инициативе, однако у Сурина он оказывается лишь пешкой в руках заговорщиков – англичан[318]. Австрийская или германская подданная Шарлотта Альтенроз, в номере которой cкончался Скобелев, у Сурина превращается в еврейку Юдифь. Сообщники Юдифи – англичане, но у нее самой отсутствует определенное гражданство. Эта героиня является агентом «еврейского капитала», наиболее прочно укоренившегося в «англо-саксонском» мире. «Мисс Юдифь» в пьесе связана не только с Англией, но и с Америкой. Получив задание соблазнить Скобелева, она уверяет, что это не составит ей труда, заявляя: «“Школу любви и очарования” я окончила в Нью-Йорке первой ученицей»[319].

Конструирование идеального, в понимании Сурина, образа русского полководца и государственного деятеля не предполагало заботы о сходстве героя пьесы с подлинным М.Д. Скобелевым. Сурин не сомневался в том, что в пропагандистских целях можно отбросить аккуратность и по отношению к памяти прославляемого исторического деятеля. Реальный Скобелев в последние годы жизни размышлял о судьбоносном противостоянии «тевтонов и славян», в котором последние должны были, объединившись, завоевать себе свободу. Его публичные антинемецкие высказывания имели широкий резонанс и вызывали дипломатические осложнения. Скобелев пьесы Сурина не замечает существования Германии – все его помыслы обращены на Восток.

В обличье Скобелева на сцене должен был предстать образцовый, по мнению драматурга, политический и военный лидер начала XX столетия. Он транслировал излюбленные идеи Сурина о «желтой опасности», «крестовом походе» против азиатов и т. д. Помимо этого, Скобелев, как подлинный народный вождь, указывал пути решения многих проблем русской жизни и современности в целом. В одной из сцен русские крестьяне сетуют генералу на бедность и тяготы жизни. Скобелев уверенно указывает им: «На волостные деньги купите плуг, жнеи, косилки»[320]. Но главное средство к «обогащению» крестьян, указанное генералом – создание «промышленных артелей», ведь зимнее время у них «пропадает даром». Для полного успеха «кустарных артелей» Скобелев обещает сделать так, чтобы интендантство отдавало многомиллионные подряды русским крестьянам, а не дельцам-инородцам. Крестьяне с благодарностью принимают все наставления и клянутся пойти за генерала «в огонь и в воду»[321].

В другой раз за советом к Скобелеву приходят русский «народник» и французский «социал-демократ». «Народник» почему-то начинает превозносить достоинства «воинской школы», через которую в народе распространяются основные человеческие («христианские») и гражданские добродетели. Он интересуется мнением «великого полководца» по «этой части социологии» – Скобелев отвечает, что превыше всего «долг чести». «Социал-демократ» добавляет: «И мы, анархисты, революционеры служим своему долгу под знаменами республики»[322]. Стороны остаются полностью довольны друг другом.

В последнем акте к Скобелеву приходит еще один представитель левого лагеря – в пьесе он обозначен как «депутат – боевик». Депутат просит Скобелева встать во главе «партии боевиков».

Генерал дает «боевику» суровую отповедь: «Царь и крест всю Русь спасли – без них спасенья нет! Вашими единомышленниками убит Александр II – освободитель 20 миллионов крепостных рабов. Иоанн Грозный и Петр Великий уцелели потому, что, как и я, поклонялись священному объединению боевых и рабочих сил, всех славян с Русью! <…> Вы не соль земли русской <…> Мне жаль тех героев, которые погибнут среди вас. Они растратят свои и чужие силы и жизни с заведомо негодными средствами, не ведущими к спасительным реформам. <…> Только разделяя вековую любовь русского народа к царю, к православию, к объединению Руси, вы можете вызвать мое соучастие и найдете поддержку в русском народе/ <…> До свидания!»[323] Пристыженный «боевик» покорно удаляется.

После взятия Геок-Тепе Скобелев поучает покоренных текинцев, а в их лице и всех азиатов. Он дает им рецепты превращения песчаных степей в плодородные земли, распоряжается создать «показательный рассадник», откуда должно начаться озеленение пустыни. Велит им прекратить «дикую» кочевую жизнь, из-за которой пропадают богатства их земли. Подчеркивается, что азиаты наказаны за свою нерадивость: «Бог отдал голодающим христианам ваши царства и земли за то, что вы, как рабы ленивые, скрыли, не использовали богом данные людские силы и таланты и все богатства вашей земли»[324]. Теперь закаспийским кочевникам (и всем азиатам) остается только покориться могучей «русской силе» и влиться в ее ряды: «Под русской властью будете жить в сто раз лучше прежнего <…> Где победили русские – там увеличивается благоденствие»[325]. В следующем действии Скобелев заявляет, что на Дальнем Востоке России не составит труда превратить корейцев в «воинов» и преданных союзников наподобие балканских славян[326].

Большее значение в пьесе имеет коммуникация русского героя Скобелева с Западом. Генерал и его сподвижники не жалели сил на то, чтобы продемонстрировать величие и историческое значение России европейцам (а в действительности – потенциальной публике). Скобелев «заказывал» вымышленному адъютанту с подходящим для этих целей именем Баян «живые картины» различной тематики. Одна из них имела пространное название – «Освобождение самой России из 240-летнего рабства, Освобождение от рабства Черногории, Сербии, Болгарии, Греции, Грузии, рабов и Европы в 1814 г. от Наполеона I»[327].

Авторские ремарки указывали, что на сцене эту «картину» можно