Истребительные батальоны НКВД в период Великой Отечественной войны. Организация, управление, применение. 1941—1945 - Тимофей Дмитриевич Медведев

на первое место вышли действия сотрудников на местах, оперативно поддержанные Центральным штабом.

К середине мая 1942 года в состав истребительных взводов были дополнительно включены по 60 человек, состоящих в подразделениях без отрыва от производства[286]. Судя по всему, таким образом решалась проблема слабой управляемости и боеготовности подразделений, не находящихся на казарменном положении. В дальнейшем этот опыт был использован при воссоздании истребительных батальонов в западных регионах СССР, где был признан удачным.

Помимо этого, были разработаны два штата истребительных подразделений – по штату № 1 численность батальона должна была достигать 150–200 человек (то есть он, по сути дела, повторял штаты 1941 года), вновь введенное «Штатное расписание № 2» предусматривало создание групп постоянной готовности, в состав которых входило 95 человек[287]. Это был первый случай создания в дальнейшем активно использующихся в Западной Украине и Западной Белоруссии истребительных взводов постоянной готовности, становившихся базой для развертывания батальонов.

Однако подобная система в Московской области существовала относительно недолго – в конце апреля 1942 года приказом начальника НКВД города и области М.И. Журавлева все истребительные части в полном составе (не включая группы содействия) были переведены на казарменное положение с зачислением на продовольственное и вещевое довольствие по линии Главного управление военного снабжения НКВД[288]. То есть централизованный подход к формированию взял верх над переходным, гибридного типа.

Такое решение мотивировалось необходимостью пополнить состав истребительных взводов, а также необходимостью централизовать процесс передачи людей призывного возраста в РККА, что говорит об особой важности данной функции батальонов в указанный период времени. Подобная расстановка приоритетов очевидно контрастирует с 1941 годом, когда главной задачей батальонов являлась борьба с гипотетическими десантами. Более подробно о функциях истребительных батальонов Московской области будет сказано ниже.

В течение 1942 года общая численность всех областных истребительных батальонов колебалась от 5367 до 6299 человек[289], в 1943 году она оставалась примерно на том же уровне. Они создавались по описанной выше системе с частичным (а в дальнейшем полным) переводом личного состава на казарменное положение. Достаточно очевидно, что после чрезвычайно быстрого формирования батальонов в 1941 году руководство НКВД пришло к осознанию необходимости сократить их число в связи с общей неэффективностью, отсутствием массовых десантов противника и сложностями различного свойства. Органы внутренних дел, очевидно, не нуждались в большом количестве слабо подготовленных людей, на которые было необходимо тратить ресурсы.

Проблема качества личного состава являлась одной из наиболее острых из стоящих перед истребительными батальонами. Особенно ярко эти проблемы проявлялись в 1941 году. О способах комплектования некоторых истребительных батальонов свидетельствуют следующие факты. При создании истребительного подразделения Красногвардейского района Москвы в него, в частности, было зачислено большое количество несовершеннолетних молодых людей, в том числе 14-летние подростки-добровольцы, возраст которых в ходе проверки в районном отделе НКВД не выявлялся. Уровень комплектования частей напрямую зависел от компетентности и заинтересованности проводивших отбор сотрудников НКВД и партийных чиновников. В частности, в одном из московских батальонов проверяющие в лице его командира начальника его штаба старались отбирать молодых людей, в прошлом занимающихся в спортивных секциях или же состоящих в бригадах добровольных помощников милиции[290]. Также проводилась проверка физической готовности. В Таганский истребительный батальон заводских рабочих районных предприятий зачисляли «после короткой беседы, без проведения отбора»[291]. В связи с наличием большого количества добровольцев в подразделениях оказались в том числе необходимые на производстве кадры. Часть из них в дальнейшем были возвращены на заводы. В приведенном примере прослеживается очередное доказательство гибридности истребительных подразделений с точки зрения управления и способов комплектования. В период кризиса начального этапа войны гражданские структуры не смогли аккумулировать стратегические ресурсы (ценных специалистов) в связи с перестройкой институтов на нужды военного времени[292].

Посредством проведения фильтрации и общего сокращения численности подмосковных батальонов в начале 1942 года решить проблему с качеством личного состава не удалось. Несмотря на наличие указаний о комплектовании подразделений партийным и комсомольским активом, традиционно невысоким (хотя и большим, чем в других регионах) было количество военнослужащих – членов партии и комсомола. В среднем в каждом батальоне проходило службу от 12 до 25 человек из числа партийного актива, большинство военнослужащих были беспартийными. В некоторых батальонах (Солнечногорский, Дмитровский, Рузский) членами В КП (б) были только командир, военком и политрук. При общей численности областных подразделений на конец сентября в 6780 человек членами и кандидатами в члены партии и комсомола являлись порядка 2000 военнослужащих[293].

Основу рядового состава составляли рабочие (от 50 до 65 % от общего числа солдат) и колхозники из освобожденных населенных пунктов (от 20 до 30 %)[294]. Сложной была ситуация с точки зрения элементарной грамотности бойцов – по состоянию на август 1942 года порядка 40 % военнослужащих относились к категории малограмотных, что серьезно затрудняло проведение учебных занятий[295]. Это было связано в первую очередь с тем, что в составе батальонов имелись женщины и пожилые люди, уровень грамотности которых в целом по стране был ниже, чем у молодежи, которая по достижении призывного возраста в значительном количестве передавалась в РККА и могла не учитываться в данной статистике[296].

Что касается командного состава изучаемых частей, то анализ списков и личных характеристик командиров подмосковных истребительных батальонов за 1941–1945 годы показывает, что при высочайшей текучке кадров (часто командиры батальонов менялись по три, а в отдельных случаях – по четыре раза в месяц)[297] указания и рекомендации руководства НКВД о комплектовании командного состава офицерами НКВД на практике выполнялись не всегда. Региональный штаб старался делать все, чтобы насытить подразделения компетентными командирами. В основном командирами батальонов становились призванные из запаса младшие или старшие лейтенанты милиции или РККА. В некоторых случаях подразделениями командовали политруки запаса (Луховицкий батальон весной 1942 и летом 1943 года, Раменский батальон осенью 1942 года, ряд других подобных случаев)[298]. Также на командных должностях находились военнослужащие, не имеющие офицерских званий. К примеру, Малоярославским батальоном зимой 1943 года командовал сержант милиции С.А. Гантов (возможно, он исполнял обязанности командира до назначения на должность офицера), Ступинский истребительный батальон в марте 1942 года возглавлял сержант государственной безопасности А.Е. Минеев[299].

В документах в качестве командиров батальонов также эпизодически фигурируют секретари обкомов (Озерский батальон), а также майоры и даже подполковники запаса (Балашихинский, Шатурский батальоны)[300]. По свидетельствам бойцов, на должности командиров рот обычно назначались люди из числа бывших офицеров старших возрастов, а также партийных руководителей предприятий и учреждений. Взводами и отделениями командовали в том числе бывшие унтер-офицеры царской