Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

вовлечь местное население в борьбу с партизанами. Он приказал, чтобы каждая операция или занятие населенного пункта в районе его ответственности проходили с использованием широкой пропаганды. Так называемые доверенные лица, или агенты, должны были распространять листовки и читать лекции населению сел и деревень[250].

Помимо ведения активной пропаганды на население, Шенкендорф призывал сосредоточить усилия на военном уничтожении партизан. Здесь немаловажное значение имела структурная реорганизация органов управления войск для наступательных действий, связанная с распределением боевых средств между охранными дивизиями. Важными считались и задачи по расширению службы порядка, формированию полицейских частей из местных жителей, усилению системы оповещения и «борьбе с чужаками» в населенных пунктах[251].

Командующий также разработал новую схему крупной антипартизанской операции, ставшую основой для последующих действий в захваченных областях СССР[252].

Как нетрудно заметить, антипартизанская стратегия Шенкендорфа имела два главных компонента – наступательный и оборонительный, и каждый из них подразумевал под собой пропагандистскую поддержку. Очевидно, что наступательные меры охранных войск были связаны с активной пропагандой на партизан, а меры оборонительного характера – с пропагандой на население. Впрочем, по замечанию историка К. Хартмана, в рамках оборонительных мер пропаганда также могла направляться на партизан. В целом же весной 1942 г. немецкая пропаганда была нацелена на три группы: на гражданское население, на «подозреваемых в связях с бандами» и на партизан. Основная задача оккупантов заключалась в том, чтобы вбить клин между этими группами[253].

Новый порядок взаимодействия между охранными частями и пропагандистами был опробован в операции «Бамберг» (26 марта – 6 апреля 1942 г.) юго-западнее Бобруйска, где проводили зачистки 707‑я пехотная дивизия, 203‑я охранная бригада, 102‑й словацкий полк и 315‑й полицейский батальон. Пропагандистской акцией «Празднование дня рождения» (Geburtstagsfeier) руководил начальник отдела пропаганды «В» капитан Альберт Кост[254]. Хотя охранные войска испытали ранее неизвестную модель большой операции, ни в военном, ни в пропагандистском отношении им не удалось достичь серьезных результатов. По словам исследователя М. Кюпперса, во время операции «Бамберг» «пропагандистские наступательные действия практически остались в стороне; вместо этого» ударные группы сил безопасности «разрушили многочисленные населенные пункты и убили в районе по меньшей мере 6000 человек из числа гражданского населения»[255].

Шенкендорф критически отозвался об итогах боевых и пропагандистских акций под Бобруйском[256], но ставить крест на самой форме крупных антипартизанских действий не стал, поскольку она, по его мнению, представляла собой удачно сложившуюся комбинацию из военного, идеологического, экономического и карательного компонентов[257]. Интуиция не подвела генерала: последующие операции «Мюнхен» (19–28 марта 1942 г.) и «Ганновер» (24 мая – 21 июня 1942 г.) оказались более успешными, чем «Бамберг», и привели к ликвидации Дорогобужского партизанского края. Потери советских войск и «народных мстителей», действовавших в этом районе, оказались весьма чувствительными[258].

Одновременно с этим Шенкендорф продолжал уделять антипартизанской пропаганде большое внимание. Со 2 по 13 мая 1942 г. тыловой район группы армий «Центр» посетил с инспекцией представитель ОКХ полковник Шпренгель. В одной из частных бесед генерал сказал проверяющему, какие меры он видит наиболее важными, чтобы подавить партизанское движение: «Реальное выделение земли, полевые кухни, табак и пропаганда – самые действенные средства в борьбе с партизанами. Одной пропаганды недостаточно»[259].

С 20 по 24 мая 1942 г. Шенкендорф провел в Смоленске вторые курсы по обмену опытом в контрпартизанских действиях. На сборы он вызвал начальника отдела пропаганды «В» капитана Коста, прочитавшего доклад «Пропаганда на службе борьбы с партизанами» (Propaganda im Dienst der Partisanenbekämpfung)[260]. В отчетном документе «Уроки курса борьбы с партизанами» от 6 июня 1942 г. генерал подчеркнул: «Пропагандистский материал должен использоваться в каждой акции»[261].

На всех совещаниях, где собирались командиры охранных дивизий, Шенкендорф требовал вести активную пропаганду против партизан, применяя все имевшиеся средства. Например, 12 июня 1942 г., обсуждая вопросы распространения периодических изданий в районах «зараженных бандами», генерал сказал следующее: «Прикладывайте усилия, не ждите, что все произойдет само собой. Больше активности отделов Ic [разведка и контрразведка. – Прим. авт.]! Делайте запросы. Газет мало!»[262]

Несмотря на военные и пропагандистские усилия, обстановка в тыловом районе группы армий «Центр» оставалась напряженной. В июле и августе 1942 г. по всему оперативному тылу прокатилась волна разрушений, многие деревни были стерты с лица земли, убито значительное количество местных жителей, заподозренных в поддержке «бандитов». В ряде областей подчиненным Шенкендорфа удавалось окружить партизан и эффективно бороться с ними, но захват зерна и скота или систематическое уничтожение источников к существованию все равно продолжались. Когда войска приближались к селам, жители зачастую убегали в лес, чтобы спастись. В боевых группах интерпретировали это поведение как характерное для лиц, «подозреваемых в связях с бандами», что служило поводом к разграблению и сожжению населенных пунктов[263].

Шенкендорф постарался остановить эту волну бессмысленного террора, так как подобные меры лишь отпугивали население от сотрудничества. 3 августа 1942 г. он выпустил приказ, согласно которому расстрелы женщин и детей запрещались, за исключением случаев, если женщины были схвачены с оружием в руках; обо всех карательных мерах, которые собирались применить полиция порядка и СД, следовало заранее сообщать командующему. Шенкендорф потребовал шире проводить «дружественные акции» и побуждать гражданских лиц к сотрудничеству с немецкой армией, так как усматривал в этом надежную предпосылку к восстановлению спокойствия и порядка[264].

Командующий также запретил казнить людей за одно только членство в коммунистической партии[265] и в целом, как отмечает исследователь Г.‑Э. Фолькман, считал сожжение населенных пунктов «контрпродуктивным с военной точки зрения»[266]. Однако запреты Шенкендорфа на радикальные действия не смогли изменить ситуацию. К тому же сам генерал не всегда отличался последовательностью в принятии решений. В одних случаях он призывал ограничить карательные меры, в других – применять их, явно не до конца учитывая негативный пропагандистский эффект от таких распоряжений[267].

В ходе двухлетней борьбы с партизанами Шенкендорф неоднократно пытался соблюсти баланс между жестокостью и хорошим обращением с гражданским населением. Но в конечном счете все его попытки не увенчались успехом.

Касаясь личных впечатлений генерала относительно мирных жителей, следует отметить то, что, хотя с момента вторжения в СССР его представления о русских и белорусах претерпели определенные изменения, в целом он оставался на позициях колониализма[268].

Векторы нацистской пропаганды в антипартизанской стратегии на востоке

Концептуальные взгляды генерала М. фон Шенкендорфа на борьбу с партизанами дали толчок к дальнейшему обсуждению комплекса мероприятий, необходимых для подавления советского движения сопротивления. В апреле 1942 г. к этой дискуссии присоединился Гитлер, обративший внимание на предложения командующего