Гибель конвоя PQ-17. Величайшая военно-морская катастрофа Второй мировой войны. 1941— 1942 гг. - Дэвид Ирвинг

установку дополнительного вооружения, и «Замалек» вышел в море с рабочими верфи на борту, продолжавшими стучать молотками и делать заклепки, устанавливая новые тяжелые зенитные орудия, четыре пушки «эрликон», ракетные пусковые установки, называемые «свиные корыта», и параваны[22]. Два судна-спасателя спустились вниз по Клайду[23] первыми номерами, безостановочно, и прямым ходом последовали до Хваль-фьорда. Ясно, адмиралтейство ожидало, что это будет отнюдь не обычный конвой.

Гамильтон заверил капитанов судов, что в дополнение к ближнему эскорту Брума будет мощное прикрытие из британских и американских крейсеров и дополнительное дальнее прикрытие из британских и американских линкоров и других тяжелых кораблей. «Во время похода вы не сможете видеть множество этих кораблей, – объяснил он, – но они будут близко и все время станут поддерживать вас». Он добавил, что будут британские и русские подводные лодки, которые займут позиции, откуда можно перехватывать вражеские надводные силы, а самолеты Королевских ВВС «будут работать» по норвежским аэродромам противника. Учитывая все вкупе, он считал, что конвой пройдет «практически нетронутым». Добавление Гамильтона капитаны судов приветствовали с явным энтузиазмом, и, как он заметил несколькими днями позже, это сделало роль, которую ему пришлось играть вечером 4 июля, «тем более неприятной»[24].

Гамильтон объяснил, что больше всего конвой будут беспокоить немецкие атаки с воздуха, так что будет важно не тратить впустую боеприпасы: «Доведите до вашего личного состава необходимость строгой огневой дисциплины. Весь опыт ведет к тому, что бесполезно вести огонь по самолету, после того как он сбросил свои бомбы или торпеду». Далее было сказано, что ожидается излюбленная германская тактика: вначале высоко в небе начнут кружиться над конвоем «Юнкерсы-88», чтобы отвлечь внимание от бомбардировщиков-торпедоносцев, которые затем появятся низко над морем. «Внимание к торпедоносцам – и будьте осторожны, не попадите от возбуждения в другое судно».

После совещания у Гамильтона были краткие беседы с коммодором и вице-коммодором, а также капитаном «Эмпайр Тайд» – судна с катапультируемым самолетом. С пилотом этого самолета «Харрикейн» он обсудил, когда предпочтительнее катапультировать самолет: поддаться искушению напасть на первые самолеты слежения, когда они начнут кружиться над конвоем, или ждать массированной атаки и появления более неуклюжих торпедоносцев. Он пришел к выводу, что сбитый разведчик доставит немцам только кратковременную неприятность, если же «Харрикейн» запустить во время воздушной атаки, то шансы будут намного выше. Он предложил катапультировать самолет только к востоку от острова Медвежий, где опасность нападения с воздуха была максимальной; он также приказал сделать деревянный макет самолета, чтобы установить его, как только будет запущен настоящий.

Из его выступления на совещании одна сказанная экспромтом фраза осталась в памяти тех, кто был там. Гамильтон сказал: «Вы вполне можете быть причиной еще одной крупнейшей военно-морской операции – возможно, еще одной Ютландии»[25].

«Возможно, еще одной Ютландии!» Эти слова звучали в ушах капитанов судов, когда они толпой выходили из зала под проливной дождь и шли по пирсу к катерам, которые должны были доставить их на их суда, мрачно черневшие во фьорде. Они молча наблюдали разъезд высших военно-морских офицеров. Потом, когда командир траулера «Эйршир», оснащенного гидролокатором, и два командира танкеров-заправщиков ВМФ ступили на борт катера, командир одного из этих танкеров под названием «Грей Рейнджер», Гэмсден, спросил командира траулера: «И что вы извлекли из речи адмирала?» Лейтенант Грэдуэлл ответил: «Что касается меня, я не думаю о сражениях. Я хочу лишь, чтобы этот конвой прошел».

Тремя часами позже флагманский корабль Гамильтона поднял якорь и ушел с эсминцами в Сейдис-фьорд наблюдать за выходом океанского эскорта конвоя – первой группы эскорта под командованием Джека Брума из Королевского военно-морского флота.

Брум, широкоплечий офицер, был известен своим чувством юмора и способностью выражать его в карикатурах. Офицеры тайно хранили его дерзкие открытки, немногие из которых пропустила бы самая либеральная цензурная служба на берегу. Одна из них изображала легкоузнаваемого адмирала, купающегося в ванной с одной также узнаваемой особой из женской вспомогательной службы ВМФ. Адмирал объяснял: «Торпеда идет вот так, мисс Снодграсс». Этот адмирал узнал о карикатуре и обиделся на нее, но Брум впоследствии вернул доброе отношение к себе вышестоящих, сделав отличный плакат, который украсил стены сооружения Молодежной христианской ассоциации, где проходило совещание по PQ-17. Говорили, что этот плакат был одним из любимых у Черчилля, который, вероятно имел слабость к флотским офицерам, напоминавшим ему адмирала Дэвида Битти[26]. Озаглавленный «Как присоединиться к клубу отстающих», плакат изображал одинокое грузовое судно, плетущееся далеко позади конвоя, в то время как к нему подбираются германские самолеты и подводные лодки. Плакат имел грозный подзаголовок: «Запишись, пожалуйста, заранее».

После обеда капитан 1-го ранга Хилл и капитан 2-го ранга Орем с «Уичито» осмотрели некоторые грузовые суда, стоявшие на якоре. Поговорив с двумя летчиками «Харрикейна» на борту британского «Эмпайр Тайд», они перешли на совсем новое американское судно «Уильям Хупер», четвертое из серии «Либерти» – «чуда за девяносто дней». Перед этим оно совершило свое первое плавание – из Северной Каролины. Хотя его палуба вполне успела поистереться, внутри оно блистало чистотой и новизной. Судно вышло в начале апреля с грузом боеприпасов и танков. «Резина на танках уже начинала портиться от воздействия соленого воздуха, – писал лейтенант Фербенкс, – мы поговорили с молодым лейтенантом, который командовал вооруженной охраной из пятнадцати человек. Он больше всего был обеспокоен их неопытностью. Это были начинающие моряки, рвения – хоть отбавляй, но умения не хватало. У лейтенанта было совсем мало боеприпасов – только 90 снарядов на его 4-дюймовую пушку. За два часа до выхода на «Уильяме Хупере» все еще не было достаточного запаса боеприпасов. Капитан Хилл делал все, что мог, чтобы приободрить команду».

4

В 16 часов 27 июня суда PQ-17, самого гибельного конвоя этой войны, выскользнули в кильватерном строю из Хваль-фьорда. «Как множество грязных уток, – писал Фербенкс, – они переваливались через сети и уходили в море. Никаких почестей и салютов, как это принято в отношении военных кораблей. Но каждый, кто смотрел на них, молчаливо отдавал им почести и мысленно читал молитву». Тридцать пять тяжело груженных судов, трюмы которых были набиты военным снаряжением, а палубы стонали под тяжестью танков, орудий и упакованных в ящики самолетов, предназначавшихся для наших русских союзников, три отважных спасателя, один из которых не вернется, и два танкера-заправщика, заполненные под завязку топливом для ненасытных эсминцев эскорта. Какой груз для русских! И какой приз для противника! На 700 миллионов долларов вооружения: 297 самолетов, 594 танка, 4246 грузовиков и орудийных тягачей и более 156 000 тонн разных грузов