Гибель конвоя PQ-17. Величайшая военно-морская катастрофа Второй мировой войны. 1941— 1942 гг. - Дэвид Ирвинг

практики его предшественника при охране конвоя PQ-16. По тактическим соображениям корабли Гамильтона оставались бы вне поля зрения конвоя и к северу от него на большей части пути конвоя.

Поговорив с другими командирами, он решил, что будет делать, если начнется атака германских надводных сил: быстро подойдет к противнику примерно на 14 000 ярдов[19], направив перед этим, если возможно, свою авиаразведку (его соединение располагало одиннадцатью самолетами). Если там окажется только один германский рейдер[20], крейсеры выдвинутся и вступят с ним в бой с разных направлений, в то время как эсминцы будут ставить дымовые завесы и проводить торпедные атаки; если там будут два корабля противника, то два дивизиона вступят в бой с одним из них с разных направлений, с заходом на фланг. Но если, как планировали немцы, будет задействован «Тирпиц», то эсминцы прежде всего займутся разведкой и заманиванием «Тирпица».

«В мои намерения не входит вступать в бой с любым соединением противника, куда войдет «Тирпиц»; за ним будут следить с большой дистанции и выводить на позицию, где его перехватом займется главнокомандующий».

На следующий день Гамильтон распорядился о полном молчании в радиоэфире на исландских базах, где собирались силы охранения конвоя. Днем он собрал американских командиров кораблей и прошелся по всем аспектам оперативных приказов и тактике, которая предположительно будет применена против двух германских карманных линкоров, если они объявятся. Американские командиры крейсеров были уверены, что эффективная дальность огня их кораблей составляет 21 000 ярдов, так они и сказали. Их, похоже, озадачила британская тактика. Гамильтон записал: «Хотя они, возможно, все еще считали нашу тактику странной», но активно выражали свой энтузиазм по поводу совместных действий с британцами.

Во второй половине дня соединения эсминцев, корветов и тральщиков из ближнего охранения конвоя начали приходить в Хваль-фьорд. Среди них был лидер группы эсминцев «Кеппел» (под командованием капитана 2-го ранга Дж. Брума из Королевского ВМФ) и две подводные лодки – Р-614 и Р-615, которые должны были сопровождать конвой до Архангельска. Гамильтон встретился с их командирами и рассказал о задачах. Тем временем, однако, вмешалось адмиралтейство и занялось перекройкой конвойной операции, определив иной порядок: утром 27 июня адмиралтейство направило указания адмиралам Тови и Гамильтону, в которых отклонялось предложение первого развернуть конвой в обратную сторону на двенадцать-восемнадцать часов и объявлялось о возможности самим адмиралтейством отдать приказ о разворачивании конвоя, но время этого маневра заранее обусловлено не будет, таким образом и будет осуществлен замысел Тови. Адмиралтейство также особо подчеркнуло, что безопасность конвоя против германских надводных атак в районе к западу от острова Медвежий возлагается прежде всего на союзнические надводные силы, но любая германская надводная атака к востоку примерно от 19-го меридиана будет отражаться союзническими подводными лодками, патрулирующими в водах у норвежского побережья.

Крейсерам Гамильтона запрещалось заходить к востоку от острова Медвежий, если только конвою не будет угрожать враг и могут быть пущены в ход 8-дюймовые орудия крейсеров – что, в сущности, означало, что они могут использоваться против любых германских сил, в которые не включен «Тирпиц». Им в любом случае запрещалось заходить на восток за 25-й меридиан. Эти инструкции оставляли меньший простор для собственной интерпретации, чем указания Тови крейсерам: Гамильтон уже не мог продолжать прикрывать конвой, «как продиктуют обстоятельства». В качестве генерального принципа адмиралтейство добавило: «Наша главная цель – довести как можно большую часть конвоя до места, и лучший способ для этого – чтобы он продолжал двигаться, несмотря на наносимый ему ущерб». И наконец, адмиралтейство оказалось способным предвидеть, что, как только конвой окажется к востоку от острова Медвежий, могут возникнуть обстоятельства, когда судам конвоя придется рассеяться и получить приказы двигаться к русским портам самостоятельно и в полном одиночестве[21].

3

Для крейсеров 27 июня 1942 года было рутинным днем, чего нельзя было сказать о грузовых судах, потому что для них это было время «икс» после месяцев ожидания. Этим утром «Уичито» проводил проверку, его оркестр был в своем полном блеске. Бейсбольная команда сошла на берег, чтобы сыграть с командой другого корабля. Но среди грузовых судов от одного к другому сновали катера, собирая капитанов и их помощников на совещание в связи с предстоящим походом, которое было намечено на 13 часов.

Совещание проходило в просторном новом зале Молодежной христианской ассоциации (YMCA) в лагере, построенном службой королевских саперов морской пехоты в Хваль-фьорде. Это было грязное и неудобное место, но хорошо охраняемое морской пехотой и расположенное вдали от любопытных глаз. Когда капитаны судов собрались, они увидели в зале командующего военно-морскими силами Великобритании в Исландии, командиров крейсеров и эсминцев соединения Гамильтона, а также командующих соединениями ближнего охранения Брума (Гамильтон считал, что встреча командующего эскортом с капитанами грузовых судов перед походом будет в интересах обеих сторон). «Эту длинную избу скоро заволокло густым дымом в результате объединенных усилий примерно двух сотен трубок и сигарет, – написал впоследствии лейтенант Фербенкс, – там не было ничего волнующего, говорили об обычных, всем известных вещах. Много ходили, сидели на длинных скамьях или за длинными столами, которыми был заставлен зал». В дальнем конце офицеры сортировали большие конверты со штампованной надписью «На службе его величества», содержавшие инструкции для конвоя и коды для каждого судна.

Капитаны британских судов были в шляпах-котелках, темных костюмах и старательно делали записи в продолжение всего совещания. Американцы были одеты куда менее официально: в бесформенных джинсах, свитерах, ярких рубашках в клеточку. После того как к собранию обратился британский коммодор – командующий конвоем Дж. Даудинг («Вы не услышите никаких новостей о внешнем мире, пока не получите наилучшую из всех – «благополучно прибыли в порт»), затем капитан 2-го ранга Брум, который заверил всех насчет намерений оказать любую возможную помощь своими эсминцами, встал и коротко выступил контр-адмирал Гамильтон.

Он начал с предупреждения, что конвой не будет «увеселительной прогулкой», но пообещал, что будет очень сильное ближнее охранение, включая два корабля противовоздушной обороны и одно грузовое судно с катапультируемым самолетом. Участникам совещания не сообщили разведданных о том, что враг собирается бросить против конвоя свои главные силы, но обилие за главным столом высоких чинов вселяло в капитанов судов скорее беспокойство, чем уверенность: с чего этому конвою придается такая особая защита? Не легче стало им и оттого, что среди собравшихся они узнали не менее трех капитанов «спасательных судов»: Макгоуэна, Морриса и Бэннинга. Суда двух последних – «Замалек» и «Рэтлин» – были вызваны в Исландию в столь срочном порядке за три дня до этого, что не успели завершить