Имя раздора. Политическое использование понятия «гражданская война» (1917–1918) - Борис Иванович Колоницкий

class="p1">Так или иначе, партия кадетов была объявлена вне закона, а ВРК при Ставке Верховного главнокомандующего, ссылаясь на объявление Калединым «гражданской войны», призвал войсковые комитеты послать отряды на Дон для борьбы с ним[1745]. СНК санкционировал использование войск с фронта для внутренней борьбы.

Ростовская «Комиссия пяти», руководившая операциями против войск Каледина, использовала постановление СНК для мобилизации новых сторонников. Она обратилась к солдатам местного гарнизона, которые оставались пассивными, убеждая их бороться с «корниловцами, объявленными правительством вне закона, а не с трудовым казачеством». Тем не менее 2 декабря революционные отряды вынуждены были отступить из Ростова.

Газета Донского правительства критиковала миротворческую позицию, занятую умеренными социалистами в период боев в Ростове-на-Дону[1746]. «Ко мне в дом ломится насильник и убийца; и я защищаюсь, — писал сотрудник газеты, — а сосед мой вместо того, чтобы помочь мне в обороне, проповедует мне: положи оружие, не проливай братской крови, не защищайся, войди с насильником в соглашение». Он назвал эсеров и меньшевиков «предателями»: своими усилиями они лишь помогали большевикам[1747].

В то же время корреспондент умеренной либеральной газеты «Приазовский край» призывал сделать день «похорон жертв гражданской войны» днем примирения: «Поклянемся над этими могилами, что мы, оставшиеся в живых, искупим тяжкий позор нашей гражданской войны нашим великим примирением»[1748].

Если похороны в Ростове-на-Дону преподносились газетой как повод для взаимного примирения и прощения, то движение войск СНК из Центральной России на Дон оценивалось ею совсем иначе. В том же номере «Приазовского края» была опубликована статья, автор которой утверждал, что казачество не желало «братоубийственной войны», но ему был теперь брошен вызов; казаки же не будут действовать «путем уговаривания и увещевания»[1749].

По мере приближения советских войск донские газеты стремились мобилизовать население для отпора им; часто большевики описывались как предатели России и немецкие агенты. Местные издания писали, что сторонники Ленина развязали внутренний конфликт, дабы в интересах Германии обессилить страну[1750]. «Вольный Дон» заявил, что гражданская война нужна тем, кто «братается с немецкими генералами и капиталистами», тем, кто заинтересован в разорении «богатого и сильного Юга России»[1751]. Та же газета утверждала, что Германия вела войну с Доном в самом буквальном смысле, так как в войсках СНК якобы находились отряды немцев-военнопленных[1752]. В ход пошли «Документы Сиссона», «изобличающие» большевиков в прямом финансировании со стороны Германии[1753]. «Ростовская речь» считала их доказательством «организации Германией гражданской войны в России»[1754].

Схожим образом описывался вооруженный конфликт и в воззвании Добровольческой армии, официально созданной 27 декабря. Ее целью была названа организация военной силы, которую можно было бы противопоставить «надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию» и отразить нападение на Юг и Юго-Восток[1755]. Помимо указания на связь большевиков с Германией, в этом воззвании важен акцент на том, что война носит внешний характер.

Быстро переломить ситуацию в свою пользу не удалось ни той ни другой стороне, поэтому они попытались заручиться более широкой поддержкой местного населения. В середине декабря донские власти пошли на пересмотр принципов представительства в правительстве, включив туда и делегатов от «неказачьего» населения Донской области в равном количестве[1756]. В новое Объединенное правительство Дона вошли представители умеренных социалистов.

Новые власти в первой же своей декларации от 5 января 1918 года заявили о необходимости прекратить «гражданскую войну на территории Донской области путем мирных переговоров делегаций от объединенного правительства, состоящих из представителей казачьих и неказачьих частей, с большевистскими отрядами, вторгнувшимися в область и стоящими на ее границах»[1757]. С одной стороны, бои на Дону считались гражданской войной, которую следует прекратить мирным путем. С другой стороны, Объединенное донское правительство подчеркивало внешний характер вторжения. Двойственное отношение к природе конфликта давало ему возможность одновременно призывать к миру и продолжать использовать риторику сопротивления нападению на область извне, что, в свою очередь, позволяло сохранять поддержку различных слоев населения края.

Советские же отряды хотели получить помощь со стороны казаков, призывая их самостоятельно ликвидировать Донское правительство[1758]. Вскоре казачьи части стали требовать отставки властей, которые своими действиями втянули область в «братоубийственную войну»[1759]. 10 января в станице Каменской открылся съезд представителей фронтового казачества, собравшийся, чтобы «прекратить гражданскую войну». Был образован Донской военно-революционный комитет[1760]. Его председатель Ф. Г. Подтелков позже говорил:

Гражданскую же войну я понимаю только как войну одной части трудового народа против другой под влиянием злостной агитации. То же происходит сейчас, это, по-моему, не гражданская война, а борьба трудящегося народа с оружием в руках с теми, кто не желает добровольно расстаться с властью и капиталом, похищенным у трудового народа![1761]

Донской ВРК предъявил Донскому правительству претензии в том, что оно противопоставило Дон всей остальной России, приютило у себя «контрреволюционных» офицеров и «буржуазию», втянуло область в гражданскую войну. Он потребовал от правительства сложить полномочия. Одновременно представители некоторых казачьих частей, представленных на съезде, направили телеграммы советскому командованию с просьбой не вмешиваться в дела Донской области, отвергая вооруженную помощь извне[1762].

Такая интерпретация гражданской войны переводила вопрос о внутреннем конфликте на Дону в другую плоскость. Значительная часть казаков не собиралась участвовать в политическом конфликте между СНК и Донским правительством. Донской ВРК предлагал им решить вопрос без внешнего вмешательства, отстранив власти Области Войска Донского.

Войсковое правительство в ответе на ультиматум заявило, что «не желает гражданской войны» и стремится ликвидировать конфликт с СНК мирными средствами. Новочеркасск был готов на уступки Донскому ВРК и призывал вместе с ним участвовать в переговорах с советскими войсками: «Правительство полагает, что, если посторонние области отряды не будут идти в пределы области, гражданской войны и не будет, так как правительство только защищает Донской край, никаких наступательных действий не предпринимает». Иными словами, Войсковое правительство по крайней мере в этом документе понимало под гражданской войной вторжение советских войск в Донскую область, а не социальный или политический конфликт внутри региона. В то же время Донской ВРК видел в ней борьбу «трудового народа» против тех, кто удерживает власть. Несмотря на предложение переговоров, «Вольный Дон», официальное издание края, постоянно именовал Донской ВРК «каменскими большевиками», считая их предателями, и доказывал, что они подкуплены советским командованием для борьбы против генерала Каледина[1763].

16 января станица Каменская была взята войсками Каледина после боя, что было оценено как победа над «бандой мятежников»[1764]. Донской же ВРК расценил эти действия как «предательский обман» Донского правительства, поскольку перед началом переговоров оно заявляло, что «не допустит