Академический зигзаг. Главное военно-учебное заведение старой России в эпоху войн и революций - Андрей Владиславович Ганин

Распоряжением Ставки на курсы был командирован 241 строевой офицер. При выборе кандидатов предпочтение отдавалось георгиевским кавалерам и раненым. Квоты были следующими: по 5 офицеров от каждого гвардейского и кавалерийского корпуса, по 2 – от армейского корпуса, по 10 – от фронта, по 6 – от Кавказской армии из строевых частей, не входивших в состав корпусов. Успешно окончили курсы 237 человек. Среди выпускников был и флигель-адъютант, полковник лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка (произведен в два чина за время обучения) 29-летний князь императорской крови Гавриил Константинович (3 июля 1887 – 28 февраля 1955). Он блестяще проявил себя на фронте и 22 октября 1914 года был награжден Георгиевским оружием. После того как в сентябре 1914 года на фронте от ран скончался брат Гавриила Константиновича князь Олег Константинович, представители дома Романовых были отозваны с передовой. Гавриил Константинович страдал от вынужденного бездействия и был рад возможности расширить свои военные знания, поступив на курсы.

Первые 40 слушателей могли бесплатно разместиться в двух свободных залах академии, 160 последующих должны были селиться по двое в реквизируемых номерах петроградских гостиниц за плату, еще 20 проживали в Петрограде и до войны. Денщиков размещали в зданиях академии. Для обеспечения жильем преподавателей срочно освобождались казенные квартиры, заселенные семьями бывших преподавателей и служащих. Учебников на всех не хватало, их выдавали по одному на троих.

Появление в академии настоящих боевых офицеров повлияло на качество подготовки слушателей, приближение ее к практике. В ноябре–декабре на курсах читались лекции, проводились практические занятия. Со 2 по 20 января прошли репетиции (зачеты). Лекции по службе Генерального штаба по опыту текущей войны читал А. И. Андогский. Профессор М. А. Иностранцев отмечал: «Хотя работа была и очень большая и спешная, в то же время и чрезвычайно интересная».

По свидетельству слушателя Ю. А. Слезкина,

ввиду срочности вопроса пополнения армии недостающим числом младших офицеров Генерального штаба, занятия с нами шли форсированным темпом, и мы просиживали на лекциях по 8‑ми часов в день, с небольшим перерывом на завтрак, который можно было получать в столовой академии.

Сперва поневоле, а после втянувшись, я с интересом слушал лекции, в большинстве прекрасных наших профессоров, из которых увлекательнее всего были лекции по общей тактике, Генерального штаба генерала С. Л. Маркова (в дальнейшем – героя Гражданской войны). Интересны также были лекции Генерального штаба полковника Андогского по службе Генерального штаба.

Система занятий в академии была лекционная, с периодической сдачей репетиций (зачетов).

Как мы ни были загружены занятиями, все же оставалось немного времени и для личной жизни, и я полностью использовал несколько месяцев пребывания в Петербурге (Петрограде. – А. Г.), пользуясь всеми его соблазнами, столь ценными после двух с лишним лет фронтовой жизни.

В октябре 1916 года, уже находясь в академии, я был произведен за боевые отличия в чин штабс-ротмистра. Быстро пролетели эти 5 месяцев пребывания в академии, и в январе 1917 года были произведены выпускные экзамены со сдачей всех предметов курса. Для меня эти экзамены прошли более чем благополучно, и почти по всем предметам я получил хорошую оценку (за исключением геодезии и технической стороны артиллерии).

Князь Гавриил Константинович вспоминал:

Между всеми нами сразу установились товарищеские отношения… Каждый день я ездил на лекции в академию, которые начинались в 9 часов. В это время на улицах едва светало. Лекции происходили в большом, светлом зале младшего курса академии. В переменах между лекциями мы выходили в большой коридор или в столовую. К завтраку я возвращался домой и после завтрака снова ехал в академию. Занятия заканчивались около пяти часов.

Гавриил Константинович сохранил теплые воспоминания и о преподавателях:

Всех, к сожалению, я не помню. Общую тактику читал генерал Марков, впоследствии герой Белой армии. Он был талантливый и энергичный. Его лекции были чрезвычайно интересны. Ему можно было задавать вопросы, на которые он охотно отвечал.

Службу Генерального штаба читал полковник Андогский. Тактику кавалерии читал сам начальник академии генерал Петерс-Каменев, которого я сразу же невзлюбил. Он очень хотел казаться строевым офицером, каковым совсем не был. Я думаю, что для войны он мало годился, командуя бригадой в 14‑й кавалерийской дивизии.

Полковник [Ю. Н.] Плющевский-Плющик читал нам тактику артиллерии. Он хорошо преподавал, и мы его любили. Я как-то его встретил, уже в эмиграции, на одном вечере в Париже, и был очень рад его видеть. Вскоре после этого он умер. До этого мы встретились однажды весной 1917 года в Петрограде, на Дворцовой набережной, и с большой симпатией друг друга приветствовали. Я спросил его, что происходит на фронте. Он мне печально ответил, что наша армия разлагается. Я в то время еще верил, что, несмотря на революцию, наша армия выдержит. Слова Плющевского-Плющика произвели на меня в ту минуту тяжелое впечатление, и я их запомнил до сих пор.

Полковник В. [Н.] Поляков, бывший офицер лейб-гвардии 3‑го стрелкового полка, читал администрацию. Он был бравый на вид, и на его большой шашке висел Анненский темляк. Читал он ясно и толково. Я с ним несколько раз потом встречался в Бельгии, где он поселился после революции.

В академии служил с незапамятных времен генерал [А. А.] Даниловский. Он преподавал в академии топографию. Нам же он топографию не преподавал, а заставлял чертить палочки, которыми на картах обозначаются возвышенности. Это было совершенно ненужное занятие, и непонятно было, почему нас заставляли терять время на такую чепуху. Это только доказывало неспособность начальника академии генерала Петерса-Каменева организовать дело.

Гавриил Константинович свидетельствовал: «С большим удовольствием продолжал свои занятия в академии и вспоминаю это время как одно из счастливейших в моей жизни. Я надеялся быть зачисленным в списки Генерального штаба, где бы здоровье позволило мне служить».

Об экзаменах он вспоминал:

В начале 1917 года в академии были экзамены. Страшная, но вместе с тем приятная пора. Я сдал экзамены четвертым. Первым сдал лейб-егерь Верховский. Гершельман в самый разгар экзаменов заболел гриппом, но, так как он был прекрасным слушателем, ему поставили хорошие баллы, даже и по тем предметам, по которым он экзаменов не сдавал по болезни.

Не совсем удачно прошел у меня экзамен по фортификации, хотя я и хорошо к нему подготовился. Но на экзамене я что-то забыл и потому не получил полного балла, а лишь десять. Очень удачно прошел мой