Перегрины. Правда за горизонтом - Василий Кленин

Мехено был рад, что тема сменилась. И не надо было рассказывать им главное. То, о чем не следует ни думать, ни говорить истинному портойю.

Нефрим никогда особо не хотел женитьбы.

Он очень рано узнал, для чего нужны женщины. В семействе Мехено всегда было много ара, так что статный юноша легко мог найти покладистую служаночку для того, чтобы заняться с ней тайными утехами. Утехи он любил. Но разве для этого нужно жениться? Вся эта семейная кутерьма Нефрима слегка раздражала. Слишком много обязательств. А то, как портойи гордились своими выводками жен, казалось ему смешным.

Но дядя наконец смог надавить и не оставить Нефриму выбора. Была свадьба, были утехи. Да, своя жена под боком – это удобно. Опять же, есть кому ухаживать за тобой. Но, как и предчувствовал молодой муж, ему это быстро наскучило. Нельзя сказать, что на службу к ферротам он устремился только для того, чтобы убежать от надоевшей жены. Но та явно не держала его дома. Кабалус хмурил брови и даже грозил отобрать у Нефрима жену, если тот не останется дома. Юноша только прятал улыбку, слыша такие угрозы.

Отсутствие жены его не сильно мучило. У ферротов можно было найти женщин, которые отдавались чужим мужчинам за подарки. А на Теранове… В общем, там тоже были женщины. И обычно их ни о чем не спрашивали. И ничего им не дарили.

За долгие годы Мехено не мог сказать о женщинах ничего, кроме одного: женщина – вещь приятная, но скучная.

Он даже представить тогда не мог, как многого себя лишал. Оказывается, всё это время он жил в каком-то полусне. Словно ходил под пальмами и не видел, каким ярким и пронзительным может быть солнечный свет. Тут тебе и желанное тепло, и мучительные ожоги. И прекрасно различимый мир во всех его сочных красках, и резь в глазах до слез от невыносимой яркости.

А еще это солнце всегда с тобой. Каждую хору, каждый миг оно не дает твоему сердце биться спокойно и ровно. Нефрим более многих знал, какой вкус к жизни рождает бой. Настоящий. Насмерть. Жало врага, нацеленное на тебя, делает твое существование неимоверно ярким. Ярость и страх – это дрова, на которых вскипает кровь в жилах. Но всё это – яркие мгновения, которые встряхивают полусонное состояние. А оказывается, так можно жить постоянно! Просыпаться с утра от сладостной боли, искать весь день прямой взгляд этих пронзительных глаз, трусливо прятать свой и каждый вечер ворочаться целыми хорами, так как сон упорно не приходит к тебе.

А самое страшное – знать, что эти глаза, эти губы, это крепкое гибкое тело – всё это всегда находится рядом с другим. Всё это принадлежит другому.

– Идите обедать, – махнул он своим подопечным. – И – на работу!

Нет. Он точно не пойдет вечером к Валетею.

Глава 8. Чужой с-то-лик

Имя: Таллиэцалли. Место: остров Порто Рикто

Циновка была уже старая. Протертая долгими вечерами. Перья, украшавшие ее, менялись далеко не в первый раз, а всё равно уже выглядели помятыми, пожухлыми. Своей ветхостью она только больше подчеркивала ту красоту, что расположилась перед ней.

Красота – это был с-то-лик. Удивительная, прекрасная и крайне полезная вещь, о которой до недавноего времени кори никакого понятия не имели. Таллиэцалли уселся на старую циновку и не мог удержаться от того, чтобы не пробежаться пальцами по гладкой древесине. С-то-лик был совсем небольшой: локоть в ширину, пара локтей в длину. Над землей он возвышался на пару ладоней. Но вождь кори не поленился и подробно расспросил и узнал, какой большой труд был вложен в эту поделку.

Сначала брались то-по-ры, с помощью которых долгое время рубилось дерево подходящей толщины. От него отрубали колоду нужного размера – те самые два локтя, а затем с помощью к-линь-ев раскалывали ее на широкие доски. То-по-ра-ми же создавали нужную форму, обрубали кору, срезали острые углы. Потом брали странный нож под названием те-с-ло и с его помощью выравнивали, выглаживали поверхность с-то-ли-ка. Наконец, брались ре-з-цы, сделанные из самых острых и самых прочных пород дерева, с помощью которых по краю стола вырезались узоры. Узоры, которых кори не видели и которые поражали своей красотой, изысканностью линий. Даже подставки под с-то-леш-ни-цу – вроде бы обычные деревянные бруски – делались по особому. Их основание было гораздо шире верха, чтобы даже при сильных толчках с-то-лик не покачивался. А вершины подставок ровно-ровно подгонялись под два паза, что были вырезаны на дне сто-леш-ни-цы. Настолько точно, что влезали в них со скрипом.

Такая простая вещь, а сколько она требовала инструментов, сколько умений и просто даже сколько неведомых ранее слов! Не потому что язык другой. Просто не было в языке кори ничего подобного. Не могли они назвать то-по-ры, тес-ло, рез-цы, с-то-лик на свой манер, приходилось принимать в свой рот чужие слова.

Зато какая полезная это была штука – с-то-лик. За ним было удобно есть. Разложить на с-то-ли-ке коренья, мясо или рыбу, разделывать их ножом. На с-то-лик было удобно ставить чашки или кув-шин-чик из окаменевшей земли. Тоже, кстати, такая удивительная и полезная вещь!

И всё это делают пришельцы из-за моря. Пор-той-и.

Удивительные люди, так много знающие, так много умеющие. Таллиэцалли уже много сезонов дождей был вождем, он понимал, что такое достаток и богатство. Можно добыть много рыбы в море или найти залежь черного камня из застывшей крови Земли. Но всё это богатство кори получали от окружающего мира. А пор-той-и создавали его сами. Брали никому не нужную землю и делали из нее бесценные кув-шин-чи-ки. Брали обычное дерево – и создавали прекрасный с-то-лик. А уж какие только инструменты ни делали они из камня! Ими можно было не только резать и колоть, но и пи-лить, с-вер-лить, те-сать, ру-бить. Хотя, самым удивительным вождю показалось умение шли-фо-вать. Он еще не видел, как это делаеться, зато видел у чужаков каменные ножи, столь гладкие и столь совершенной формы, что долго не мог поверить, что это камень. Брал потрогать, даже на зуб пробовал – камень! Спросил у пришельцев, откуда берется такое чудо. Ответ был ожидаемый: пор-той-и не находят чудеса, они их создают. В этом случае – шли-фу-ют.

Но если бы только это. Чтобы