Агнес - Хавьер Пенья

Я знаю: так и выйдет. Нездоровый интерес к новой книге не сравним ни с чем иным.

«Но, Луис, — ответил он, — мне будет очень нелегко собрать прессу так быстро, разве нельзя отложить это дело до понедельника?» Я сказал, что нет. Сказал, что он сам все поймет, когда прочитает книгу. Сказал, что это последняя моя к нему просьба, но обсуждению она не подлежит. Если он не согласен сделать то, о чем я его прошу, я просто отдам рукопись в другое издательство. Больше ничего говорить не потребовалось. Потом я вышел из дома и сделал копию ключей от квартиры Агнес в скобяной лавке. И в одиннадцать наконец-то лег спать.

Я сделал все, что от меня зависело, оставалось только ждать, когда рыбка заглотит наживку.

Проснулся я около двух и обнаружил, что Агнес со мной не связалась, и это неприятно меня удивило. Не со мной как с издателем журнала, а как с Луисом Форетом. Чтобы малость встряхнуться и отделаться от неприятных мыслей, я напялил на себя спортивный костюм, синюю шапку, темные очки и отправился на Аламеду на пробежку. И тут произошло нечто непредвиденное: мы встретились. Она сидела на скамейке рядом с бронзовой скульптурой Валье-Инклана, я пробегал мимо. И она так посмотрела, как будто узнала меня и все поняла. Возможно, я подсыпал маловато наркотика, возможно, она запомнила, что я был в ее квартире, возможно, она слышала, как я беру ее ключи и проверяю, подходят ли они к замку, а еще ведь могло так случиться, что она была не в силах подняться, помешать, закричать или осыпать меня оскорблениями, однако соображала, как коматозный больной, который, понимая, что ты говоришь, сжимает тебе палец.

Я уж подумал: а не лучше ли выбросить белый флаг, прыгнуть в самолет, улететь в Швейцарию и больше в Сантьяго не возвращаться? Ведь не исключено, что я в конце концов попаду в тюрьму за такую ерунду, как незаконное проникновение в жилище. Несколько часов безумной тревоги. Но я явно переоценивал способности Агнес.

Тем же вечером пришел мейл, которого я так ждал: полный триумф.

Я был честен с ней. Сказал: «Прежде чем умереть, мне бы хотелось, чтобы ты написала мою историю». Если она поняла это таким образом, что умереть должен я, то моей вины в этом нет. И только ближе к финалу, осознав уровень смертности среди окружавших меня женщин, она задумалась о значении этой фразы.

Мы стали обмениваться электронными письмами с головокружительной скоростью. Я рассказывал ей о своей жизни, а она писала. Я попросил ее присылать черновики каждой главы, на что она ответила, что не привыкла, дескать, так работать. Мне было плевать, тратить силы на споры я с ней не стал, просто сидел в машине с затемненными стеклами напротив ее дома и поджидал, когда она выйдет, а потом открывал дверь ее квартиры своим комплектом ключей — я вернул на прежнее место ее запасную связку ключей в первый же визит, она даже не заметила, что их нет, — и осматривался, оценивал, все ли в порядке, потом включал компьютер и копировал на съемный жесткий диск очередную порцию написанной Агнес биографии. Представляете, у нее на столике рядом с диваном приклеены три листочка разных цветов с паролями от учетных записей и устройств? Подумать только, та, что с таким недоверием допрашивала меня по поводу отсутствия пароля на мобильном Ургуланилы, свои собственные держала под рукой: компьютер, «Твиттер», банк, электронная почта, второй аккаунт в «Твиттере», соцсети, социальное страхование, «Нетфликс» Хонаса… Пароли от ноутбука и электронной почты были перечеркнуты (разобрать putamurcielaga[29] за чернилами шариковой ручки было нетрудно), а поверх того и другого она написала putoforet[30]. Признаюсь, я не смог удержаться от хохота, когда именно эта комбинация разблокировала ее компьютер. И каждый раз я спешил уйти, лишь одним глазком заглянув в написанное Агнес, потому что никогда не знал, когда она вернется. А вдруг она что-то забыла? Застань она меня в своей квартире, будет очень непросто найти объяснение своему присутствию. Но когда она занялась танго, я получил замечательную возможность с меньшей нервотрепкой изучать ее хаос: теперь я знал, когда и как долго она будет отсутствовать. Это не значило, что я чувствовал себя совершенно спокойно: я ни разу не был спокойным, обшаривая ее квартиру. В принциле я намеревался править все, что она напишет, придавать ее прозе форму; я был уверен, что выходящее из-под ее пера будет немощным, с признаками рахита, но она меня удивила, вынужден признать, я был просто поражен тем, как хорошо она схватывает суть, я был очарован ее иронией, мне доставило удовольствие следить за тем, как мало-помалу она восстает против меня.

На свой съемный диск я скачивал и записи ее личного дневника, она сохраняла его на жестком диске компьютера, и эти материалы, а также то, чем она делилась со мной по собственной инициативе, помогало мне держать ее под контролем. Только очень одинокий человек поверяет такого рода вещи незнакомцу, хотя, с другой стороны, я понимаю, что тем самым она пыталась создать между нами что-то вроде доверительных отношений. Сдается мне, в своей наивности она полагала, что если будет откровенна со мной, то и я распахну свою душу. Ничего не могу с собой поделать: будит она во мне какую-то нежность.

Агнес далеко не сразу поняла, что моя жизнь и моя история структурируются вокруг восьми женщин. Все восемь были совершенно необходимы, чтобы я сделался тем, кто я есть. Все восемь приняли участие в чудесном рождении Луиса Форета.

И вслед за тем погибли.

Поначалу их смерти вселяли в меня тревогу, вынуждали сбегать. Но все равно преследовали меня.

И не то чтобы я это преодолел. Скажем так, я их принял, я с ними смирился. Это то, что со мной происходит.

Какие-то вещи просто происходят, вот и все. В чем я пока не совсем уверен, это догадалась ли Агнес, что она — номер девять.

Я пытался дать ей это понять, я тряс дерево, чтобы яблоки «гренни смит» посыпались-таки на ее черепушку, пропитанную виски. Только после того, как я прислал трусы Ургуланилы, она начала понемногу прозревать, до нее стало доходить, что все, о чем я ей рассказывал, было на самом деле. Главной наводкой стали псевдонимы: Анн-Мари Паскаль, М. Фремье, М. Дюпон… Почему мой выбор пал на них? Я был вынужден воспользоваться случайным сходством между