Николай Кузнецов. Строптивый ставленник Сталина - Владимир Виленович Шигин

января 1956 года ВМФ должен был иметь 4 линейных корабля (водоизмещением по 75 тысяч тонн), 10 тяжелых крейсеров (водоизмещением по 25 тысяч тонн), 30 крейсеров, 54 легких крейсера, 6 эскадренных авианосцев, 6 малых авианосцев, 132 больших эсминца, 226 эсминцев и 495 подводных лодок. Предусматривалось создание флота, способного эффективно действовать не только на закрытых, но и на открытых морских театрах. Планировалось создание эскадр надводных кораблей как основных оперативно-тактических соединений ВМФ. В августе 1945 года адмирал флота И. С. Исаков представил план судостроительной программы Сталину.

Детище первой послевоенной кораблестроительной программы — легкий крейсер проекта 68-бис «Жданов». Из архива журнала «Морской сборник»

Даже из поверхностного ознакомления с предложениями наркома ВМФ понятно, что они не были подкреплены ни экономическими, ни финансовыми возможностями. Ослабленная тяжелейшей войной, потерявшая большую часть своей промышленности, в том числе и судостроительной, квалифицированные кадры, страна была не в состоянии построить такое громадное количество кораблей в столь сжатые сроки.

Моряки, исходя из потребностей флота, предложили, по сути, некий план-максимум для дальнейшей корректировки. Можно согласиться с мнением авторов «Истории отечественного судостроения», что с производственно-экономической точки зрения данные предложения были утопичны, но в то же время учитывали основные уроки Второй мировой войны на море: закат эры линкоров, становление авианосцев в качестве необходимого элемента надводных сил флота, повышение роли подводных лодок.

Новая десятилетняя программа рождалась в ожесточенных спорах между руководством наркоматов ВМФ и судостроительной промышленности. Вообще-то отстаивание интересов своего ведомства на столь длительную перспективу — это обычное дело. Так было, так есть и так будет всегда. Однако в 1944 году эта борьба переросла в ожесточенное противостояние, причем в ход шли любые методы и приемы, включая наушничество, жалобы и доносы Сталину.

Руководители ВМФ во главе с Кузнецовым исходили из боевых возможностей флота, призванного обеспечить безопасность государства с морских направлений. Что касается руководителей судостроения — наркома Носенко и его заместителя А. М. Редькина, то у них была своя правда. Прежде чем массово строить современные корабли, им надо было восстановить судостроительную промышленность и обеспечить ее квалифицированными кадрами. На это требовались годы. Если же они сорвут планы, именно их головы полетят с плеч.

Если руководство ВМФ просило как можно скорее перейти к новым проектам, то Наркомат судостроительной промышленности настаивал на постройке в первые четыре-пять лет кораблей, уже освоенных промышленностью. По ходу согласования судостроительной программы противоречия продолжали нарастать. Носенко приобрел влиятельного союзника — курировавшего наркомсудпром заместителя председателя Совнаркома Малышева. И тот склонил Сталина на сторону «реалистов»-судостроителей. Скрепя сердце нарком согласился. При этом Малышев, как главный лоббист интересов промышленности, сразу же категорически выступил против строительства авианосцев, мотивируя это неготовностью промышленности к освоению столь большого и сложного корабля нового типа.

Трения возникали и по вооружению. Кузнецов настаивал на максимальном количестве универсальных орудий, которые усилили бы противовоздушную защиту. Это снова вызвало возражения, так как увеличивало стоимость и отодвигало сроки постройки. И Малышев, и Микоян постоянно напоминали строптивому наркому, что СССР — это страна победившей пролетарской революции, и нельзя оставлять рабочий класс без реально выполнимых планов и премий.

В сентябре — ноябре 1945 года Носенко подключил к лоббированию своих интересов влиятельного главу Госплана СССР Н. А. Вознесенского, от которого зависело распределение ассигнований, металла, рабочей силы. Носенко добивался согласия Сталина достраивать уже заложенные корабли, а стоявшие на стапелях с малой степенью готовности разобрать на металл или законсервировать. В плане 1946 года он намечал развернуть строительство 6 крейсеров, 21 эсминца, 9 сторожевых кораблей и 12 подводных лодок. Кроме того, были запланированы к постройке речной монитор, 2 сетевых заградителя, 26 базовых и 50 рейдовых тральщиков, 54 больших и 103 малых охотника, 174 торпедных катера — все по уже освоенным проектам. Таким образом, Носенко фактически предлагал вернуться к сокращенной программе третьей пятилетки, чего в конце концов и добился.

* * *

Десятилетний план военного судостроения был рассмотрен на совещании у Сталина в присутствии всех членов Политбюро 5 сентября 1945 года. При обсуждении концепции Сталин при поддержке Носенко резко выступил против предложенного Кузнецовым деления эсминцев на подклассы: небольшие — для закрытых Балтийского и Черноморского военно-морских театров и большие — для Северного и Тихоокеанского флотов.

Судя по всему, Сталин окончательно утвердился в необходимости будущего широкого межтеатрового маневра военно-морскими силами. Перебрасывать небольшие корабли, начиная с эсминцев, было легче всего. Из Черного моря на Балтику их можно было переводить по Волго-Донскому каналу (его строительство уже началось), далее по Волге, Волго-Балтийскому каналу и через Ладогу в Финский залив. С Балтики на Север они могли проходить по специально проложенному для этого Беломорско-Балтийскому каналу, с Севера на Дальний Восток — Северным морским путем. Притом «малые» эсминцы сводили на нет всю концепцию межтеатрового маневрирования, поскольку на океанских театрах они были совершенно бесполезны. Необходим был единый универсальный проект. К тому же унификация делала производство гораздо дешевле и проще (чего и добивался Носенко). По-видимому, эти аргументы ни у кого возражений не вызвали.

В октябре руководство Наркомата судостроения добилось совместного с ВМФ решения о проектировании эсминцев проекта 30 2-й серии (проект 30-бис). Водоизмещение будущего эсминца не должно было превышать 2500 тонн. Правда, Кузнецов и Галлер настаивали на постройке хотя бы десятка эсминцев с увеличенным водоизмещением, но Сталин обещал не более четырех, и то в конце десятилетия. В итоге решено было строить 250 эсминцев: по 50 для Балтийского и Черноморского флотов и по 75 — для Северного и Тихоокеанского. Это обеспечивало боевую устойчивость всех четырех флотов и хороший резерв при необходимости межтеатрового маневра.

Послевоенный эсминец ВМФ СССР проекта 30-бис. Из архива журнала «Морской сборник»

По строительству остальных типов надводных кораблей мнения Сталина и Кузнецова в принципе совпадали, но при обсуждении перспектив строительства подводных лодок страсти снова накалились. Кузнецов изложил планы руководства ВМФ по будущему подводному флоту и рассказал о нескольких типах субмарин. Среди них были малые, средние и большие, а также крейсерские подводные лодки и подводные минные заградители.

Сталин снова выразил недовольство большим количеством проектов:

— Вы сами себя запутываете! Нужно ли столько лодок вообще и особенно нужны ли большие подлодки?

Кузнецову стоило немалых трудов их отстоять. Его предложения по подводным лодкам были приняты, хотя и урезаны. Нарком дальновидно предусмотрел, что малые и средние подлодки будут строиться в основном в Горьком и не загрузят мощности заводов, где производятся крупные надводные корабли.

Для уточнения судостроительного плана была создана комиссия, призванная окончательно согласовать требования