Перегрины. Правда за горизонтом - Василий Кленин

Подарок. Почему ее муж ничего не подарил ей? Ей, своей жене. А Нефрим бродил по тем же горам, искал людоедов, но не прошел мимо этого камня.

Он думал о ней?

Гуильда вспыхнула, резко сжала кулак и испуганно запихала камень под циновку. А Нефрим, словно услышав ее мысли, отхлебнул из своей чашки и сказал, обращаясь, правда, к Валетею:

– Ты уж извини, что я этот подарок твоей жене сделал. Камень я в пещерах нашел. Помнишь, когда за первой общиной людоедов гнались? Подвернулся мне прямо под ногу. Уж таким красивым показался – не мог мимо пройти. А кому мне дарить такую красоту? Нет у меня женщины, падкой на яркие камни. Так бы и пролежал камень у меня, да вот выдался случай: к тебе зашел, а тут твоя жена.

Чудом удержала себя Гуильда от того, чтобы не вскочить в гневе! Ах вот как! Значит, просто подвернулась под руку?! Падкая на яркие камни?! Чтобы было кому ненужную безделушку отдать!

Конечно, будь у девушки внутренний голос, он бы сейчас изо всех сил увещевал ее: чего ты злишься? Тебе ведь только что не нравилось, что великан думал о тебе. Теперь он говорит, что не думал, а ты снова злишься.

Но Гуильда таковым голосом не обзавелась. Ей вполне хватало внешнего, который сейчас ей с великим трудом удавалось держать в узде. Усилия прилагались неимоверные, жена Протита даже прослушала, что там в ответ сказал ее муж. Слух активизировался много позже.

– А вот что женщины нет, это плохо! – наставительно качал головой Валетей. Со стороны это выглядело странно: молодой мальчишка вещает богатому годами мужчине о пользе брака. Но мальчишка в отличие от Нефрима был женат и, конечно, хотел выпятить в разговоре эту деталь. – Жена – это… как крепкий якорь для каноэ нашей жизни! – воздел Валетей палец, радуясь красивому образу, что родился спонтанно в его голове. – Жена – это процветание твоей семьи, ее будущее…

Последняя фраза, в отличие от первой оказалась очень уж неприятно стариковской. И Протит приумолк.

– Тем более, Нефрим, мы сейчас в такой выгодной ситуации. Не надо мучительно искать жену в семьях соседей, задаривать подарками отцов. Рядом кори, у которых множество красавиц-дочерей, которые рады стать женами загадочных парней из-за Багуа! Тем более, за такого, как ты, – героя, защитника! Помнишь Цаакчапаля? Ну, такой у них старик хитроглазый в селении. У него еще подбородок жидкий, почти как у нашего благостного. Так вот он мне прямо предлагал взять его младшенькую дочь в жены. Мелкая она еще, но ладненькая. И я, наверное, соглашусь. Только представь, это мне обойдется здесь всего в несколько глиняных сосудов да в пару накидок тонкой выделки. Целая жена – за это! Правда, сейчас у меня нет и этих «богатств», но Клавдей от отца привезет…

Гуильда сидела, закусив губу. Спина ее стала твердой и прямой, словно она проглотила палку. Вместо огня на лице теперь чувствовался жгучий холод. А глаза девушки яростно буравили мужа. И в холод бросили ее не слова про «младшенькую дочь» – мужчины любят на словах попользовать то, до чего их руки не дотягиваются. Нет, девушку смутила брошеное вскользь «Клавдей от отца привезет». Это значит, что Валетей уже всё решил.

Он решил завести вторую жену!

Гуильда так и просидела задеревеневшей всё оставшееся время. Осталась неподвижной и после того, как Мехено ушел в сгущающуюся тьму ночи. Валетей задвинул циновку на двери и обернулся.

– Гуильда… Танама! – вспомнил-таки он любовное прозвище, что дал своей молодой жене еще на Суалиге. – Твое молчание меня не обманет!

Тон Протита был шутливый, но сквозь него, как черные камни на дне ручья, просвечивала неуверенность. Гуильда молчала.

– Я понимаю, почему ты сердишься. Из-за второй жены.

Непроницаемая броня девушки треснула. Она возмущенно фыркнула. Из-за этой дикарки?! Да плевать ей на нее. Только вот у дорогого мужа и на первую нет времени. На нее! Расставшись на множество дней, он уже сейчас не рвется к ней. Подставляет для губ свою ленивую щеку. А что будет, когда появится новая?! Нет, Гуильда еще не готова стать старой второй женой! Забытой и нужной лишь для работ по хозяйству.

Валетей истолковал фырканье, как шаг к диалогу и спешно заговорил:

– Пойми, лиани*, это ведь не только для удовольствия! Нам очень важно сблизиться с местными. А что может сблизить больше, чем кровные узы! Их женщины войдут в наши семьи, и портойи станут еще сильнее с новой кровью и новыми союзниками. Я уверен, Утекела тебе понравится, и вы…

И тут Гуильду прорвало…

…Входная циновка еще покачивалась, а за стеной слышались спешные шаги Валетея. Он почему-то бежал не в селение, а наоборот, наверх, в горку. Гуильда сидела, закусив губу, и бессмысленно смотрела на дрожащее пламя маленькой жаровни. Все-таки плохая из нее портойская жена. Чем дальше, тем меньше она видела разницу между женами и слугами у портойев. Не привыкла она к такому.

И самое главное – не хотела привыкать. Она хотела только одного – чтобы ее любили. Чтобы в груди кипело каждый день. Сначала так и было. Гуильда жила на чужой земле, среди чужих людей, но была счастлива. Только постепенно всё изменилось. И в груди кипело по совсем иным причинам.

Слезы рвались наружу, но макатийка душила их внутри себя. Гуильда медленно опустилась на циновку, ее рука нащупала бугорок. Сочно-зеленый камень с желтыми прожилками казался теплым даже сквозь толстую подстилку.

Глава 2. Колдовские звезды

Имя: Мартинуа Кентерканий. Место: остров Порто Рикто

Мартинуа привык, что на этой поляне никто и никогда не появляется. Поэтому внезапный звук шагов его напугал. Стремительно сев, парень пристально вгляделся в сгущающуюся тьму. Месяц был молодой, поэтому Кентерканий долго не мог понять кто идет. Незнакомец первым окликнул его.

– Кентерканий? – и испуганный Мартинуа выдохнул. Это был Протит. Валетей Протит, если быть точнее. Сам великий предводитель.

– Да... – почему-то неуверенно ответил парень. И слегка подумав, добавил. – Я – Мартинуа.

–