НедоСказанная Аксиома или Житие не святого, но Духовного - Леонид Духовный

Нашим детям понять трудно эту беду.

По России гремел костылей перестук, —

Эх, пускай бы без ног, эх, пускай бы без рук..

Грустно. В тёмных полях спит родная братва,

А в соседних домах подрастает плотва.

И нескладный малец в парня вымахал вдруг,

Он сестрёнку твою приглашает на круг…

Ты его поцелуй, ты ему улыбнись —

Продолжается май, продолжается жизнь…

Шли девчонки домой из победных полков, —

Двадцать лет за спиной или двадцать веков...

Детство кончалось, начинались послевоенные отрочество и юность…

Глава 3

ИСТОРИЯ ПЕСНИ «БЕЗ ПОДОЛА КИЕВ НЕВОЗМОЖЕН»

Ответ на письмо другу, Владимиру Баранникову

Я в то время — начало 60-х — увлекался джазом. Играл на скрипичном контрабасе. Основная моя инженерная работа (60р/месяц) кормила слабо, точнее, вовсе не кормила, и я подрабатывал на разных танцульках (в частности, в Голосеевском Парке), клубных вечерах (помнишь, был тогда на ул. Ленина, в полуподвале, клуб «Рабис»), свадьбах, молодёжных кафе («Маричка»), где, кроме всего прочего, изредка, пел свои песни (чужие петь боялся — голос не тот). Даже иногда подменял коллег в ресторанах («Театральный»).

При том никогда о «собственности» не объявлял: во-первых, за это не платили, а во-вторых, когда пьют или дёргаются, кому какое дело до авторства! А про литовку в то время и говорить не приходилось. Да я и сам-то, записав раз слова в какой-либо рабочий блокнот, забывал о том. Иногда вообще блокноты терялись. Мелодия — только на слуху, так как увы, нотной грамоте обучен еле-еле. Наши песни расходились по миру без нашего участия и без нас продолжали свою жизнь.

«Подол» мне аукнулся аж в 79-м, когда неожиданно, я был вызван в кабинет директора НИИ, где сидели специскусствоведы, и майор Григорий Григорьевич Онищенко грозно попенял: «Мы установили, что песенка „Подол“ ваша (не отпирайтесь!!!), а её поют махровые антисоветчики за рубежом! Вы знаете, что подобное карается законом!»

Уже позднее, где-то в 87-м году, когда приказано было любить бардов, зав. отделом культуры Киевского Горсовета т. Безверхий собрал весь наш «бомонд» у себя, не позвали лишь меня. И на вопрос Толика Лемыша: «А где же Духовный?», последовал ответ: «А разве можно иметь дело с человеком, который пишет: „А родной наш горсовет / Здесь построит туалет / Чтоб справляли первую нужду?!“ Думаю,что нет!».

История же такова: в 1959 году я служил в армии, куда попал по собственной глупости. Шёл второй год службы, и я очень тосковал по родному городу, по любимым мной его легендарным и историческим районам. Я уже тогда занимался сочинительством: писал стихи, сценарии к капустникам, песни к ним, писал репризы. Меня, безусловно, заметили. Привлекли в худ. самодеятельность, во внештатный «паровой» оркестр. Наша дивизия особого назначения (как теперь говорят, — быстрого реагирования) квартировалась подо Львовом, в глухих городишках. И свою ностальгию (только тут, в Штатах, я понял истинную цену этого слова) по цивилизации и воле я изливал в песнях, благо гитару у меня не отняли. Так появился «Подол», несколько полузабытых псевдонародных песен, подражаний аргентинскому танго и др. Уже позже, дома, я незначительно подкорректировал текст (где-то 1961–62 гг.), но основа и мелодия остались прежние.

Песня мне казалась (да и сейчас кажется) проходной, я годами не вспоминал о ней. Но у истории свой ход и… имеем, что имеем. И, казалось, такой поворот невозможен, но случилось же…

Я даже тут на своих гастролях встречал шлемазлов, которые хвастались своим авторством. (Их было штук пять-шесть, особенно в Лос-Анджелесе, Бостоне, на Брайтон-Бич, даже в Торонто, в Канаде). Большинство из них избегали диалога со мной, но некоторые, к их чести, приносили извинения. Перед моим отъездом из Киева, один из подонков, воспользовавшись неразберихой тех лет, быстренько залитовал «Подол» на своё имя. При этом текст был изуродован до неузнаваемости, а мелодия, как он сообщил, вообще не его. Я начал судебный процесс, но в связи с отъездом не успел его завершить. Хотя ВААП всё же залитовал на моё имя авторские текст и мелодию песни. Имя горе-плагиатора Юрий Морозов. Он, видно, не совсем психически здоровый человек, однако весьма практичный. За две недели до моего отъезда он позвонил и предложил сделку: я оставляю ему свою двухкомнатную квартиру на Русановке, а он отказывается от своих претензий! Каков, шнарант! Разумеется, я послал его. Но появление данного субъекта было не случайным, а являлось звеном длинной цепочки травли спецслужбами твоего покорного слуги. В результате чего, я вынужден был покинуть родные Пенаты! Но это уже другое.

И уж совсем в финале: как бы продолжая предначертанное, я «восславил» ещё 12 районов моего Киева: «Ебаз», «Бессарабка», «Шулявка», «Сырец», «Отрадное», «Печерск» и  др.

Глава 4

ТУРЬЁ

«...Скала альпинистская и песня туристская — вершинные кроки мои»

«Слава безумцам, которые живут так, будто они бессмертны!»

Е. Шварц «Обыкновенное чудо»

Л. С. Д. в походе (студия «Киевнаучпопфильм», дружеский шарж) 1977 г. (?)

Киев. Владимирская улица. Древние Золотые Ворота, окруженные маленьким тенистым садиком с почему-то римским падающим фонтаном. Где-то здесь, в одном из домов старинной улицы, родился великий Александр Вертинский! Напротив садика, на другой стороне — старое, ХIХ века, шестиэтажное П-образное здание с фасадом в стиле ренессанс. Парадный арочный въезд ведёт в роскошный двор. Внутри высоченного его колодца — каштано-липовый скверик в ажурном приземистом чугунном обрамлении. За сквериком — трёхэтажный уютный коттедж, напоминающий родовое гнездо просвещённого латифундиста. В этих-то хоромах обосновался на долгие годы, почти навсегда «непутёвый» Дом Учёных АН УССР. (Заметка на полях: поднял сейчас справочник «Київ» за 1986 г. Там есть всё: от Дома Пионеров до Дома Престарелых, вот Дома Учёных нет. «Ну, нема!» Видно, мы так не угодили властям, что даже при упоминании об «умниках» мозги замакитрило!)

Так вот, там и квартировал Клуб Туристов, при котором возник первый на Украине КСП1, во всех отношениях оправдывающий своё название «Костёр». Прошу заметить, не «Искра», а сразу «Костёр», что, между прочим, не преминула «нежно» поставить нам в вину бдящая «совесть партии». Потому-то — с глаз долой — нас вскоре «опустили под землю», точнее в подвальчик левого, восточного крыла П-образины.

Фонтан в том самом садике.

Восстановленные «Золотые Ворота».

Дом Учёных АН УССР.

Четверг