Кто? «Генсек вождя» Александр Поскребышев - Алексей Александрович Бархатов

Жгла досада из-за потери доверия к тем, кого приближал, в ком видел опору, на кого рассчитывал в будущем. Вознесенский, Кузнецов, Попков, Родионов, Лазутин, Соловьев, Капустин, Попов… Да и остальные… Все что-то там делают, копошатся за его спиной, ведут какие-то свои игры. И никакая атомная бомба не поможет, если с таким трудом и жертвами построенное им государство будут грызть изнутри, каждый тянуть его части на себя, приспосабливать под свои идеи и мелкие интересы.

Не только в Ленинграде и Москве, но и в других республиках, краях и областях немало самоуправства. Повсюду развелись прожорливые хомячки. То там, то здесь возникают скандальные дела. За всем не уследить. А надо бы… Нужны рядом помощники, исполнители, на которых можно положиться. Пусть даже временные. На долгий срок ведь не всякого хватает. Соблазны растут вместе с возможностями. И в этом выборе нельзя ошибиться. Ведь годы есть годы. Это на людях он бодрится и искореняет любые сомнения в здоровье. Но сам-то про себя все знает. Вот такие предъюбилейные думы и не давали покоя Сталину.

Утром того дня, когда к нему должны были приехать Молотов и Микоян, Поскребышев закончил обычный доклад почты и собрался было уходить. Но Хозяин остановил его и, переспросив, точно ли будут Молотов с Микояном, сказал:

– У меня к вам будет еще особое поручение. За столом, только не сразу, а когда я дам знак, произнести примерно такие слова: «Товарищ Сталин, пока вы здесь на юге отдыхаете, Молотов и Микоян в Москве подготовили заговор против вас». Я хочу посмотреть на их реакцию. А потом свернем все на шутку, на розыгрыш. Вам тут бояться нечего.

«Тут-то да», – промелькнуло в мыслях Александра Николаевича. Он прекрасно понимал, что Хозяину члены политбюро любую шутку простят и даже посмеются вместе с ним, а вот ему при случае уж точно припомнят. Но, впрочем, таких бед на его счету было уже далеко за семь. И если что, от ответа все равно деваться будет некуда. К тому же Молотов с Микояном не самые страшные люди.

– Ну что, товарищ Поскребышев, договорились?

– Конечно, товарищ Сталин!

– Вот и хорошо.

Выбор Александру Николаевичу был вполне понятен. Хозяин не мог забыть своего недовольства тем, как управлял вместо него Молотов осенью 1945-го, когда Сталин вот здесь же медленно и тяжело оправлялся от инсульта. А теперь еще Вячеслав мог затаить обиду за арест жены. Поскребышеву вспомнилось и то, как откровенно не любил Молотова Орджоникидзе. Но где теперь товарищ Серго с этой своей откровенностью?.. В Микояне Хозяина, скорее всего, насторожило то, что не побоялся женить сына на дочери ныне уже арестованного Алексея Кузнецова, принять ее в свою семью.

А тут еще позавчера Сталина навещал Лаврентий. Приехал показать фильм, снятый на полигоне во время испытаний атомного оружия. Сталин посмотрел с большим интересом. Но у Берии всегда одно и то же – хвалит себя и как бы между делом говорит о недостатках и ошибках других. Вроде бы и не требует от Сталина каких-то окончательных решений, но в голову информацию закладывает, семена недоверия сеет. Раньше это чаще всего касалось Жданова, Вознесенского и Кузнецова, а теперь уже Молотова, Ворошилова, Кагановича, а может, и Микояна.

Разговаривали они наедине, но обедали вместе – Сталин, Берия, Поскребышев и Власик. И когда подали вино, чем-то уже расстроенный Хозяин не выдержал и сделал замечание Власику:

– Сколько раз говорил вам, не путайте вино с водкой! Вино следует хранить при температуре не ниже тринадцати – пятнадцати градусов. А в этом и семи наверняка не будет.

Николай Сидорович повинился, что недоглядел. Поскребышев знал, что он взял на себя промашку коменданта, просто чтобы снять напряжение, успокоить вождя. Ведь гурмана и знатока вин Эгнаташвили с ними уже нет. Но не могли ускользнуть от внимательных глаз и довольная улыбка Берии, и его как бы «невинная» реплика:

– Для того чтобы не ошибаться в вине, надо родиться рядом с виноградной лозой.

Это была одновременно и лесть Хозяину, и намек на давнюю затею Лаврентия окружить Сталина исключительно своими кавказцами.

Что и о ком в этот раз наедине нашептал Лаврентий, неизвестно. Но, видимо, Хозяин решил что-то проверить с помощью Поскребышева. Ничего не поделаешь!

Ужинали вчетвером. Молотов попытался было заговорить о Черчилле, о Балканах, но Сталин остановил его шуткой:

– Я вот все думаю, чем тебе, Вячеслав, наша страна не угодила? Ты вот все о загранице и о загранице? Посмотри, как у нас тут хорошо. Какая погода! Какое вино! Какие сациви, мхали! Наслаждайся!

И они наслаждались, ведя непринужденную легкую беседу. А Поскребышев ел молча, внимательно следя за Сталиным, дабы не прозевать его сигнал. Но когда подали аппетитный, дымящийся мцвади, Хозяин вдруг сам обратился к своему секретарю:

– Что-то сегодня у нас товарищ Поскребышев какой-то уж очень озабоченный. Чем расстроены, товарищ Поскребышев, а?

Александр Николаевич, сидевший за столом чуть поодаль, встал и, подойдя к Сталину с противоположной от гостей стороны стола, негромко, но отчетливо произнес подготовленную фразу.

Не успевший еще приобрести южного загара Молотов мгновенно побелел и оцепенел, став похожим на собственный мраморный бюст, а Микоян, наоборот, резко изменившись в лице, резво вскочил с места, схватил свой стул и с криком: «Ах ты, мерзавец!» – замахнулся им на говорящего.

Поскребышев знал темперамент Анастаса и уже готов был увернуться, но тут Сталин своей здоровой рукой остановил Микояна и с мягким укором, как кавказец кавказцу, сказал:

– Зачем ты так кричишь, дорогой, ты же у меня в гостях.

Микоян послушно опустил стул, сел, но, продолжая бросать негодующие взгляды на Поскребышева, ответил:

– Коба! Невозможно же слушать подобное, ничего такого не было и не могло быть!

Старую революционную кличку в обращении к Сталину позволяли себе только старейшие, Молотов и Ворошилов. И то не прилюдно. От Микояна Поскребышев ее никогда не слышал. Хотя тот и в партию вступил за два года до революции, и в ЦК выбран еще при Ленине, а все же был поколением помоложе. В разговорах между собой кличка, наверное, присутствовала, а тут в сердцах, видно, сама скакнула на язык.

– Ну, раз так, то и не обращай на него внимания, – тем же умиротворяющим, спокойным голосом отреагировал Хозяин. – Все ведь мы должны быть бдительными. И все можем ошибаться. И товарищ Поскребышев, и ты, и Вячеслав, и я…