Немезида - Яков Барр

— Вы всерьез считаете, что мы торгуемся? — я улыбнулся в ответ, Бобра, да и всех за столом кроме Треплова и Германца почему-то передернуло. — Я говорю вам, как все будет. Цитрамон мне бабло не отстегивал, и уж тем более я ему. И ваших поганых денег я брать не собираюсь.

— Так чего ж ты хочешь? — спросил Германец.

— Я не хочу, чтобы Нарышкин превратился в Гречин времен Овсова. И уж тем более в Череповец. А конкретнее — Цитрамон в курсе, что я считаю беспределом, а с чем готов мириться. И не просто знает, а я вбил это в его башку накрепко. А это значит, что все дела в губернии вы будете вести через него. А он проследит, чтобы вы не сотворили чепухи, за которую я конкретно обижусь. А что бывает, когда я сержусь, вы уже поняли, а если не дошло, выгляните еще раз во двор.

— Ты не единственный инвейдей в губернии, — прищурился якут.

Он мне уже надоел, но ничего, у меня созрел план для Бобра.

— Ты о существе, что называет себя Красным Гостем? Раз уж вы в курсе о наших терках с ним, то вдумайтесь в расклад. Либо я его замочу, и если вы встанете на его сторону, то и вас достану. Либо он замочит меня, что тоже возможно. Только хватит ли у него пороху? Вержицкого, шестерку его, я убрал, империю его разрушил, Германец в курсе, что я Череповце устроил. Тварей, коих Гость расплодил, я тоже повывел. Гоблинов нет, опять же спросите Германца. Людей-пауков, с которыми Гвоздь якшался, тоже не стало. Походу, сила на моей стороне. Ну и третий вариант, что мы не захотим оба сгинуть и договоримся. Первым делом мы оба позаботимся, чтобы следа вашего поганого на Земле не осталось, потому что никто не любит умников, туда-сюда, вашим и нашим. Ясен вам расклад?

— Лихо ты все разложил, — задумчиво кивнул Германец.

— А самое главное, что вас должно заботить, как отсюда живыми выбраться.

— Ну выберемся, — фыркнул Бобер. — А жизнь продолжится. Мы растворимся в тумане, а ты в Нарышкине корни пустил.

— Ты тоже решил моей родне угрожать?

— Нет, — принялся оправдываться Бобер, но я его прервал.

— Ваша единственная надежда на спокойную жизнь, это Васнецов. А если он вдруг исчезнет, останется один Петров, и вот он-то на самом деле растворится в тени. А это значит, что я всегда буду у вас за спиной, и как бы вы не прятались по темным углам, я буду находит вас по одному. Я буду забирать общаки, сжигать наркоту и рубить, рубить, рубить ваши тупые головы. И уж поверьте, вас-то я достану хоть из-под земли, потому что на каждом из вас уже стоит моя метка.

— Брешешь, — зашипел Бобер, — нет никаких меток.

— А ты проверь.

— Ша! — рявкнул Германец. — Не надо нам войны с мертвяками. В ваши дела с Гостем мы лезть не будем, да тебе оно и не надо. Цитрамон присмотрит за губернией, Петров дело говорит. Все на этом? Может закрепим договор? Я свистну, нам ханку и жратву мигом принесут. Или на кухне ты тоже всех завалил?

— Нет, обслугу я не тронул. И шмар ваших,. Но пить мне с вами некогда, да и вам тоже. Одно дело у нас не закончено: за бучу в Нарышкине кто-то ответить должен, чтобы САБ не бесить. Лимонка уже не ответчик, но остался его подельник. Мое слово: Бобер идет со мной. И вы тоже садитесь на свои тачки и мотайте, потому что дом этот я сожгу.

— Что началось? — заголосил Бобер. — Волкам позорным меня сдать хотите? А не боитесь, что я про вас многое порасскажу?

— Заложишь? — прищурился Германец.

— Конечно заложит, — подтвердил я. — В подвалах САБ все разговорчивыми становятся.

Я выразительно посмотрел на Германца, и до того дошло. Он метнул нож в горло Бобру, тот захрипел и, зажимая рану руками, сполз под стол.

— Теперь все?

— Да, — ответил я. — А сейчас валите отсюда. Шестерок своих заберите и холопов с кухни или где они там еще по дому ныкаются. Пятнадцать минут вам на бегство. И сделайте так, чтобы я вас больше не видел. Вопросы через Цитрамона порешаем. Тик-так, бандиты. Время пошло.

Я вышел из переговорной. За моей спиной началась возня, авторитеты стали звать секретарей, кто-то из шестерок побежал на кухню, кто-то — заводить машину и пусть не за пятнадцать минут, а за двадцать, но все разъехались. Я прошелся по опустевшему дому, проверяя, не забыли ли кого. И точно, какой-то старичок засел в погребе, перебирая банки с соленьями. Выставил его на дорогу, сказав, что бомба в доме, и не слушая его причитания. Надо будет до деревни подвезти, что ли, не дойдет же сам. Но какая-то бойкая девица из прислуги ждала его за воротами, заламывая руки, старичок приходился ей дядей, они уехали в дешевой машине, марки которой я не знал, но она подозрительно напоминала жигули.

Я тем временем собрал в «карман» трупы во дворе и выложил их в коридоре. Убедившись, что дом свободен, я попросил Владимира жахнуть его чем-нибудь горячим, и тот не подвел: скоро бандитская база горела как костер на Ивана Купалу. Решив созорничать, я вырезал иероглифы Акаи Гестио ножом на деревянных воротах.

Доспав остаток ночи, мы встретились на завтраке. Я хотел завести разговор о Минерве и о том, как себя чувствует их совместное предприятие, но Владимир меня опередил, сообщив, они выполнили уже две нормы, передав покупателям аж шесть странных вещей. И что пора бы к ней наведаться за наградой.

Этот визит входил в мой план как первый этап. Я надеялся в глубине души, что удастся оттянуть его выполнение. Но будущее наступало неумолимо, я четко увидел его в слайдшоу на балконе «Ласточки».

Мне было интересно, как Владимир устроил алтарь. У меня не было времени спросить его раньше. Оказалось, что в том же самом подвале особняка Васнецовых, где ключ запирал дорогу в монастырский осколок, Наталья открыла новую трещину в крошечный мирок, состоящий из каменной каморки без окон и дверей. Вход туда запирался тем же ключом, как-то Владимир и Наталья это устроили, а может им богиня помогла. Я не стал вдаваться в детали.

Минерва встретила нас,