Чудовищная алхимия. Том 5 - Борис Фёдорович Тролль

крайне паршивой. Очевидно, лоскут, на котором они находились, каким-то образом переместился: сначала в красный Выдох, а затем, побыв там, вернулся обратно, захватив с собой друзей. Где бы это «обратно» ни находилось. Случится ли перенос ещё раз, оставалось открытым вопросом.

Более того, в каменистой пустыне не было никаких ориентиров, кроме гигантского моря тьмы. Ни командир, ни чернявый, ни тем более енот никогда о таком месте не слышали. О нём не ходило даже баек в тавернах. А это означало лишь одно — они забрались очень уж далеко.

— Я добавил те странные горошины из снежного лоскута, — прервал размышления Зефир, протягивая миску мохнатому. — Скажете потом, что думаете об этой приправе.

Порцию тут же схватили, и зверь, тявкнув в знак согласия, уткнулся в неё мордой. Раздалось чавканье, а Зефир вернулся к размышлениям, механически накладывая еду чернявому.

Выходов из положения у друзей было ровно два: остаться и надеяться на новый перенос или уходить в неизвестность. И оба варианта, к сожалению, сулили мало хорошего.

— Леопольд, а ты что думаешь? Остаться или идти? — спросил Зефир, передавая миску юноше.

Тот принял еду, благодарно кивнул и после паузы философски изрек:

— Не знаю. Оба варианта — дерьмо.

— Это да, — вздохнул командир.

Сидеть и ждать непонятно чего и сколько среди голых камней. Или брести в никуда.

Выбор был неочевиден, и всё упиралось в запасы. У товарищей их было много — спасибо пещерке. Но они не знали, как далеко простиралась эта безжизненная земля. Вдобавок ко всему, Зефира не отпускала мысль: а что, если просидеть несколько недель у обелиска впустую? Тогда они потратят драгоценные ресурсы зря, и им всё равно придётся идти к цивилизации — возможно, неделями, а может, и месяцами.

И были ли здесь вообще люди? Командир сомневался уже даже в этом. С их-то везением на смертельные приключения исход мог оказаться самым непредсказуемым.

Набрав себе каши и взяв ложку, Зефир обернулся к океану черноты по правую руку. Заглянув недавно к Лакомке, он вспомнил их «панорамное окно» в убежище, за которым лежали тьма и непонятные сферы. Так вот, та тьма до боли напоминала ту, что он видел перед собой прямо сейчас.

Казалось бы, ещё с детства все знали, что темнота — это всего лишь отсутствие света. Но это бескрайнее море перед его глазами было иным. Оно пугало, нависало, будто бы пожирало то, до чего могло дотянуться. Вывод напрашивался сам собой: две тьмы казались слишком уж похожи.

Впрочем, это были лишь смутные ощущения, не имевшие к их проблеме прямого отношения. Даже если бы кто-то подтвердил его догадку, это вряд ли помогло бы. Поэтому командир перестал ломать голову и попробовал свою стряпню.

Прожевав кашу и невольно отметив остроту новых специй с приятными нотками кислинки, Зефир посмотрел налево и внезапно встретился взглядом с одиноким паукомяком, сидевшим невдалеке. Командир обычно на них не обращал внимания — если те, конечно, не наглели. Эти мелкие мохнатые комки с паучьими лапами на спине были повсеместны. Куда бы ты ни отправился в зоне, они всегда шныряли под ногами и стали для него чем-то вроде привычной мебели в давно знакомом доме, которую уже давно никто не замечает. Юноша уже было собрался отвести глаза, но так и замер с ложкой, не донесённой до рта.

— Ты чего? — удивлённо проговорил Леопольд, а затем повернулся в ту же сторону и моментально застыл.

Большие чёрные влажные бусины-глаза паукомяка, казалось, проникали прямо в душу, а немного опущенные уголки рта создавали столь чудовищно трагический вид, что оба парня поймали себя на мысли о том, чтобы подбодрить животинку. Зверь между тем замер без движения, и в этой неподвижности была целая вселенная тихой покорности и тоски.

— Да он же жрать хочет! — вдруг осенило командира.

Паукомяк вздрогнул ушами, но не сбежал от резкого звука, а остался на месте. И Зефир готов был поклясться, что в его взгляде почудилась надежда.

— Возможно, — задумчиво проговорил чернявый и добавил с некоторой долей удивления, — хочешь его покормить, что ли?

— Да нет же! — воскликнул командир. — Он здесь, скорее всего, оказался так же, как и мы. Причём попал сюда не с нами!

Леопольд ненадолго задумался, а затем его тоже осенило, судя по выражению лица:

— Точно! С нами его не было, значит, переместился раньше! Есть здесь нечего — ни кустика, вообще ни хрена, — вот и страдает бедняга!

Эта новость оказалась отличной. Осталось только понять, в какие периоды происходит перенос. Но Зефир не думал, что они могут быть дольше, чем пара суток, поскольку сам здешний катаклизм случился не больше трёх дней назад.

— Кстати, Брут, — обратился парень к еноту, который, несмотря ни на что, продолжал есть с аппетитом, смачно чавкая. — Ты с ним поговорить можешь?

Мохнатый оторвался от своего занятия и тявкнул с набитым ртом в сторону зверька. Уши паукомяка опять вздрогнули, но ничего больше, к сожалению, не произошло. Брут же обратился к друзьям на своём енотовом наречии, коротко и ясно сообщая: «Тот слишком тупой».

— Что ж, попытаться стоило, — пожал плечами командир.

…

Паукомяка они всё же покормили, поставив недалеко от себя миску каши. Зефир думал, что тот будет осторожничать. Но ничего подобного — зверь, как только парень отошёл, бросился к еде и начал жадно её поглощать. То ли сильно оголодал, то ли действительно был не самым умным и осторожным среди тех животин, которых Брут с долей енотьего снобизма называл «тупыми».

Наевшись до отвала, хомяк завалился отдыхать прямо там же. Трогать его друзья не стали и занялись своими делами: Брут просматривал свою записную книжку и хихикал, Леопольд полировал свой новый шестопер, а командир, достав небольшие механические часы из заплечной сумки, засек время и просто размышлял, рассеянно наблюдая за морем тьмы.

Так неспеша прошли два часа.

— Как думаешь, долго нам тут торчать ещё? — раздался голос Леопольда.

Друг присел рядом с командиром, устремив взгляд в темноту.

— Думаю, скоро уже случится перенос, — ответил Зефир. — Пока я готовил, и мы поели, прошло примерно три часа, плюс два, которые я недавно засек. Полагаю, что перенос произойдет совсем скоро.

— Хорошо бы так, — кивнул чернявый.

— Меня больше другое беспокоит, — внезапно произнес Зефир. — Я, конечно, пристально не следил, но тебе не кажется, что тьма стала ближе?