Жар-птица - Арина Теплова

Александр нашел в себе силы и, хромая, устремился к дому. Кудашев, видя это, яростно отшвырнул от себя Кирилла и бросился за Александром. Схватив его локтем за шею, князь начал душить его, оттаскивая дальше от дома.

— Не пущу, пес! — шипел Виктор в неистовстве.

Раненый Александр захрипел, пытаясь отцепить от себя невменяемого князя, и из его раны на боку от напряжения сильнее хлынула кровь. Кирилл был уже рядом, вновь кинулся на Кудашева и оторвал его от брата. Однако Кирилл чувствовал жуткую слабость в руках и теле. От недавнего удара по голове и от того, что перебрал вина за праздничным ужином, его голова сейчас кружилась. Он никак не мог найти в себе нужные силы, чтобы наконец усмирить зарвавшегося Виктора.

Оленька в ужасе смотрела за дракой мужчин и не знала, что предпринять.

— Нет! Ирина! — закричал хрипло Александр и, тяжело передвигаясь, поковылял к горящему дому, зажимая рану на боку ладонью.

Видя это, Кирилл отшвырнул от себя Кудашева, тот сильно ударился плечом о ближайшее дерево и чуть затряс головой. Кирилл бросился к брату. Догнав, он начал оттаскивать его от горящей входной двери. Но Алекс все равно как одержимый рвался внутрь, не обращая внимания, что уже весь дом объяли вертикальные языки пламени.

— Там огонь стеной! Не войти! — кричал в неистовстве Кирилл, оттаскивая брата.

— Пусти! Она там! Она зовет меня! — хрипел в агонии Александр, пытаясь вырваться.

— Ирина?! — закричала в ужасе Оленька, только теперь осознавая весь ужас происходящего. Ирина была в горящем доме!

Она подбежала к Измайловым и резко остановилась в пяти шагах от дома, так как огненный жар был нестерпим. Она пыталась хоть что-то рассмотреть в полыхающем доме, но ничего не было видно. Только пожирающие языки пламени от пола до горящей крыши яростно жгли деревянные брусья.

Кирилл оттащил от дома брата, а потом и Оленьку, не позволяя им приблизиться к стене огня. Стоя в десяти шагах от пожарища, охватившего полностью всю постройку, молодые люди в каком-то безумном оцепенении смотрели на жуткий огонь, понимая, что спасти Ирину уже невозможно, и как будто не верили, что все это происходит на самом деле.

— Поделом ей! Пусть заживо сгорит за свои грехи, блудливая сука! — зловеще прохрипел за их спинами Кудашев, сжимая кулаки. Замерев, он безумными глазами взирал на полыхающий дом. Александр и Ольга даже не обернулись на его страшные выкрики. А князь все цедил свозь сжатые зубы: — Туда ей и дорога, потаскухе!

Не выдержав, Кирилл отпустил плечо брата, которого удерживал, дабы тот не кинулся в горящий дом. Стремглав налетев на Кудашева, Кирилл со всего размаху саданул его в челюсть кулаком. Тот свалился на землю и схватился за дребезжащий подбородок.

— Уймись, сукин сын! — процедил младший Измайлов над Виктором, угрожающе склоняясь над ним и вновь занеся над ним кулак, еле сдерживаясь, чтобы еще раз не врезать по его заплывшей от вина морде. — На тебе ее кровь! Лучше заткнись, пока я не заткнул тебя навсегда!

— Иди к черту, ублюдок… не боюсь тебя… — прошипел князь злобно.

Кирилл не выдержал и, стремительно вытащив пистолет, огрел деревянной рукоятью Виктора прямо по темечку, вырубив его из сознания. Тот растянулся на грязной земле у его ног. Быстро схватив князя за запястья, Кирилл поволок его к карете. Кучер помог переложить бессознательного Кудашева в экипаж. Кирилл велел немедля везти князя обратно в особняк.

Когда младший Измайлов вернулся к горящему дому, он отметил, что огонь полностью поглотил небольшой домишко. Яростные языки пламени стали немного стихать, и едкий черный дым клубился над пожарищем.

— Тише, Ольга Николаевна, не убивайтесь вы так, — шептал в тот миг над молодой женщиной Александр, яростно прижимая ее к себе и словно говоря не ей, а самому себе.

Он сам был будто не в себе и безумным взглядом смотрел на горящий дом.

— Это вы! Вы виноваты! — прохрипела она вдруг, отталкивая Алекса, и со всей силы начала бить его кулачками в грудь. Ее глаза были полны злых слез. — Зачем вы увезли ее?! Как я всех вас ненавижу, мужиков! Убийцы! Вы гнусные убийцы! Ирина!

Глава XXVIII. Проводы

— Упокой, Господи, рабу твою Ирину! — пробасил протяжно низким голосом поп, помахивая кадилом над гробом.

Четверо мужиков опускали на веревках в земляную яму деревянный гроб с телом покойной. Поп снова пропел свои слова, окуривая окружающее пространство дымом благовоний, исходивших из кадила.

Позади попа у вырытой могилы стояли Николай Николаевич, Ольга и Виктор, далее родственники Трубецких и Кудашевых, а также знакомые семейства.

Вновь утирая глаза и тихо всхлипнув, Оленька нервным движением подняла вверх черную вуаль на шляпке, которая мешала ей. Красным от слез мутным взором она смотрела за тем, как мужики лопатами начали проворно закидывать землю в яму.

На нее вновь нахлынули трагичные думы. Уже четвертые сутки Ольга была не в себе. С той страшной ночи венчания, когда погибла любимая сестра. Пожарная карета прибыла слишком поздно, потому дом сгорел дотла. Все это время Измайловы и Оленька не уходили от дома, а потом Александр лопатой, данной ему кучером, разгребал пепелище и нашел тело Ирины. Кости были обуглены, и Ольга, едва увидев останки сестры, лишилась чувств. Кирилл был вынужден отвезли жену домой, оставив Александра объясняться с прибывшими жандармами.

Все следующие три дня Кирилл не появлялся в особняке дяди, но Ольге было все равно. Горе охватило ее настолько, что она была не в себе. Ничего не ела и целыми днями сидела в своей спальне, смотря в одну точку. Вчера к Измайловым наведался Николай Николаевич и известил Ольгу, что похороны назначены на завтра и все устроено как надобно. Ольга не ответила, а сегодня, как заведенная кукла, облачилась во все черное и отправилась на похоронную церемонию на кладбище.

Сейчас же, смотря, как останки несчастной сестры зарывали в холодную землю, она не понимала, отчего случилась эта трагедия. Но знала одно — во всем были виноваты эти особи мужского пола. Они как-то ухищрено загнали Ирину в эту смертельную ловушку. Один своей безудержной страстью, второй своей безумной ревностью. И случилась трагедия.

Отец, находившийся по правую руку от нее, и Виктор с другой стороны стояли неподвижно, как два соляных столба. На