Феодал. Том 2 - Илья Рэд

Я навострил уши. Ничего себе. Какой-то бастард удостоился чести быть упомянутым в стенах дворца Его Величества. Если мне до сих пор позволено свободно разгуливать по ростовской земле, значит, всё обошлось. Дурацких попыток лишить меня клинка Аластора не предвидится, но что же они потребуют взамен?

— Будешь помогать нам в красных и чёрных мирах, — ответил Оболенский. — Ни разу не видел, чтобы что-то настолько хорошо убивало мертвецов и некромантов как твой артефакт. Обычно с ними много возни и продвижение от врат захлёбывается. У императора большие виды на строительство новых крепостей, особенно в чёрных мирах. Поможешь ему, считай, как у Христа за пазухой будешь. Откажешься — пеняй на себя, Владимир.

— Я согласен, — почти сразу же ответил я, смысла тянуть не было — что-то такое мне и представлялось, я — им, они — мне, здесь всё честно.

— Отлично, рад, что с этим мы достигли понимания.

Олег Дмитриевич заметно повеселел — прошлого представления со строптивым клинком Аластора ему хватило выше крыши. Он осознавал, какие последствия будет разгребать в случае моего отказа.

Если артефакт никому не давался, кроме барона, то пришлось бы возводить вокруг некую «усыпальницу», дабы оградить от опасности посторонних людей. Однако болезненней потеря потенциальной стратегической выгоды от его использования — это нанесло бы империи непоправимый вред. За такое отставка, пожалуй, самое мягкое наказание для ротмистра.

Его нынешнему положению я совсем не завидовал. Когда мы утрясли ряд деталей, я понял, что разведчики не спешили меня кидать в горнило войны. Отнюдь. Эти люди давно всë подсчитали, и моя случайная смерть в Межмирье не входила в их планы, ведь в таком случае меч останется там!

У меня был больше шанс погибнуть здесь, от руки какого-нибудь графа или герцога, нежели в экспедициях по чëрным мирам. Абсурдно? Ещë как.

Готовиться будем параллельно: я набираюсь опыта, улучшаю собственные навыки и формирую команду, а ротмистр договаривается о нужном составе сопровождения. Под каждый чëрный мир свои маги с чëтко обозначенными стихиями, а также воины с подходящим оружием. Тактика тоже ложилась на корпус.

В общем, к каждой операции будет проходить слаживание этих ребят, и в это время я должен буду поспевать за их запросами.

— В конце месяца сделаем пробный забег в «Красном-34». Спешка нам ни к чему, — закончил Оболенский.

В это время по столу ходил Иней, обнюхивая корешки книг, пару раз попытался укусить, но я послал ему волну ментального «Ата-та!» и он в последний момент делал вид, что зевает.

«Хитрюга».

— Как он у тебя? Вижу, посторонних не боится.

— А должен? — я вспомнил, как Иней нагло наезжал на каждого встречного — пока не обнюхает, не успокоится.

— Вообще, детëнышами они от матери ни на шаг не отходят, — потëр седой подбородок Оболенский. — Боятся каждого шороха. У тебя он какой-то гиперактивный. Ничего, через годик первый контакт наладишь и полегче будет…

— Так я уже, — не сообразив, сморозил я.

— В смысле уже, ты серьëзно?

За язык никто не тянул, но отпираться поздно было.

— Да, я чувствую его эмоциональный фон, и он понимает мой.

— Ему же месяца нет! — воскликнул ротмистр и протянул руку к Инею.

Тот не цапнул — легонько ударил хвостом, чтобы не докучали, и спрыгнул на пол.

— Странно, так не должно быть, — бывалый разведчик проследил взглядом за удаляющимся виверном и посоветовал. — Тут больше вопросов к тебе, чем к нему — попробуй как-нибудь зайти к дрессировщикам. Возможно, у тебя талант к приручению, попроси разрешения оседлать взрослую особь, вот рекомендация от меня.

Он сел за стол, набросав коротко записку, поставил подпись и родовую печать. Убрав перстень обратно на шею, он протянул мне бумагу и пожелал удачи.

Я решил не откладывать в долгий ящик такое событие, потому сразу же напросился в «Синий-16». К Александру не пошëл — постоянный портал был в другой комнате, точнее, зале.

Не в пример больше личного, он позволял свободно через себя проходить даже огромным вивернам, но и требовал особого обслуживания. У двух постаментов с хронолитовыми узорами неизменно дежурила пара магов со своими адептами. Система дублировала узор, чтобы в случае истощения одного, можно было подключить страховочный.

Всё-таки хронолит штука не вечная, и человеческий фактор никто не отменял. Даже если все маги и адепты прошляпят растворившийся в воздухе иероглиф, то заклинание само переключится на второй постамент. Цена ошибки высока — слишком много важных людей находилось на той стороне. Отсюда и перестраховка.

Ко мне сразу же подошёл усатый невыспавшийся адепт и запросил пропуск, на что я передал ему разрешение на спецзаказ, и больше меня не задерживали. В ближайший месяц «Синий-16» станет для нас чуть ли не родным домом, так что есть смысл именно там использовать дрессировочную площадку.

Туда-сюда сновали разведчики и приближённые к ним группы витязей, считай, самые элитные, случайных людей тут не было. Так что молодой воин, да ещё и с виверном на плече привлёк всеобщее внимание, но я поспешил во врата и вскоре перенёсся в крепость.

Когда мы ловили Мефодия, у меня были золотистые вспышки на перчатке при контакте со взрослой особью — вот этот вопрос я и хотел прояснить. Передав дрессировщику записку, я вызвал справедливое негодование и брань. Осунувшийся мужчина с сеткой крупных морщин на лбу смерил меня беглым взглядом, покачал головой и велел идти за ним.

— Нельзя вот так лезть без подготовки, вот вас покалечат, а мне потом доказывай, что не верблюд. Оно надо? Чёрт-те что в корпусе себе позволяют… — несмотря на ворчание, ослушаться дрессировщик не мог и приказал ждать.

Из четырёхэтажного питомника медленно вышел старый самец, с ленцой посматривая по сторонам. Вольер давно набил ему оскомину, к тому же погода солнечная — пекло, а внутри водичка, прохлада, лежанка тёплая. Не нужно было разбираться в вивернах, чтобы понять творившееся на душе у «пенсионера».

Данный самец уже своё отлетал. Морда вся в ранах, когда-то распоротое крыло отливало светло-синим шрамом и сразу бросалось в глаза, а кончик хвоста навсегда утерян в бесконечных сражениях. Это был самый настоящий ветеран. Сейчас он наслаждался заслуженным отдыхом: кушал, оплодотворял самочек и воспитывал молодое потомство. Не тех, что дерутся за место под солнцем, а пока что малышей, размером с пони.

В длину он был где-то метров одиннадцать —