Могильщик. Шёпот костей - Геннадий Алексеевич Башунов

– Свечу! – рявкнул Шератли.

Росчерк пера, несколько капель сургуча и отпечаток королевского перстня, – вот так Гризбунг достиг тех высот, которые ему и не снились. Одна проблема, он хотел большего. Потому-то Валлай и взялся за меч, едва всё было исполнено.

– Что же сверху, наёмник? – прохрипел от ярости Шератли. – Пара медяков?

– Самая малость, – улыбнулся Гриз, пряча письмо в седельную сумку… и доставая оттуда второе. – Отречение от престола. В мою пользу, конечно же.

Шератли заржал, и некоторые из его свиты – тоже. Да и Валлаю хотелось смеяться. Но он скрипел зубами так, что, должно быть, слышали убегающие горливцы, и стискивал в потной ладони рукоять меча.

– Ты за это заплатишь, – холодно произнёс Шератли, резко прервав смех.

Гризбунг поднял вверх сжатый кулак. Его глаза горели уже не обычным безумием, а чем-то другим. Убеждённостью? Слепой верой? Словно у читающего проповедь пастве фанатика.

– Я уже за это заплатил, – произнёс он с пафосом. – Кровью своих людей. И кровью сотен убитых моей армией горливцев. Ты же должен сполна расплатиться за своё поражение, Шератли. И, поверь, я готов заплатить за престол ещё жалкими восемью жизнями, а ты, в конце концов, смоешь свой позор кровью.

– Ты же помнишь, что я дал тебе денег на большую часть твоего войска?

– Помню, конечно. Вот только войско это уже моё. Под моим командованием оно пришло к великой победе. И точно так же может за деньги наняться к горливцам. Уверен, все будут только рады. Все, кроме тебя. И твоей сестры, которую я получу так или иначе. И, если думаешь попытаться купить парней за моей спиной, знай: сейчас со мной те парни, которые служат мне не за деньги. Не только за деньги.

Шератли оглядел наёмников задрожал. Валлай их лиц не видел, но был уверен: они сейчас скалятся. Паршиво так скалятся, нарочито пытаясь произвести впечатление не просто воинов, а мясников. Потому что сам он делал то же.

– Это не я писал… я… я впервые вижу это письмо, – уже совсем беспомощно пробормотал он.

– Да? А мне казалось, что ты. Я даже уверен в этом. Ты написал его ровно через пару минут после первого письмо. Глянь-ка, твой почерк.

Да, почерк был тот же, без всяких сомнений. Шератли беспомощно смотрел то на письмо, то на Гриза, и желваки ходили по его лицу.

– Никто не подтвердит.

– Ты сам подтвердил, только что подписав первое письмо. А кроме нас с тобой свидетелей нет, Шератли. Раз первое письмо подлинное, то и второе – тоже.

– Ты… безродный…

Гриз улыбнулся.

– Кто сказал, что я безродный?

Он опустил руку и разжал кулак. В ладони лежал простенький перстень с печатью очень похожей на королевскую. Тот же крылатый мужик с мечом, только завитушек поменьше и нет знамени за плечами.

Кажется, это проняло Шератли куда больше, чем угроза убийством.

– Откуда?..

– Будь умницей, Шератли, подпиши. Или твои кишки сейчас начнут вываливаться из живота. Поверь, я умею убивать быстро, но очень – очень! – больно.

Росчерк пера…

– Мы отпируем в другом месте, Шератли, но благодарю за гостеприимство. – Гриз вскочил на коня. – Да, Олистер!

– Я… я слушаю, ваша милость!

– Надеюсь, ты хочешь остаться герцогом. Уже при новом короле, конечно же.

– Конечно, ваша милость, благодарю вас!

– Уезжаем!

Ребята каким-то чудом выехали из замка так, словно были настоящим сопровождением короля, медленно, чинно, преисполненные чувством собственного достоинства. Заржали уже у самого подножья холма. И Гриз, король Коросса Гризбунг, хохотал вместе со всеми.

Чуть позже, во дворе трактира, где они остановились на ночлег, Валлай улучил момент, когда Гриз остался один и как будто даже смог отойти от дружеских объятий и хлопков. Ребят можно было понять, они в жизни не думали, что будут пить с королём.

– Пришёл поздравить лично? – улыбнулся новый король. Он был пьян от выпивки и победы. Побед и поздравлений. От своего восторга и восторга его людей.

– Пришёл спросить, откуда письмо. И что за перстень. И где взял его.

Гриз расхохотался.

– Письмо написал Шератли. И что, ты совсем ни хрена не помнишь из геральдики? Это императорский перстень, Бычара. Императорский, понимаешь? Моя кровь куда более голубая, чем у Шератли, ведь он из побочной ветви императорской семьи. Этот перстень со мной всю мою жизнь, матушка оставила перед самой смертью.

– И где же ты носил его все те годы в Храме на Гнилых болотах? В жопе? И что-то мне подсказывает, что второе письмо Шератли действительно увидел впервые только сегодня.

Гриз вновь заржал.

– Ладно. Ты можешь знать. Даже, думаю, должен. Письмо я заказал у знакомого фальшивомонетчика. Писать его оказалось проще, чем подделывать монеты. А перстень со мной всю мою жизнь… с тех пор, как я пару лет назад купил его у какого-то могильщика.

Валлай кивнул.

– Ваша милость, Ёбнутый Гриз, я пришёл вас поздравить с восхождением на престол. Пусть впервые его оросит красная геморроидальная кровь, а не голубая.

– Да, дружище, спасибо. Нажрёмся?

– Нажрёмся.

***

Гриз отставил пустой бокал и смачно отрыгнул. Потом, уставившись на Рубаку, пьяно рассмеялся.

– Костлявая их забери, Валлай, знал бы ты, как они меня заебали. Хер с ним с этикетом, я же не скважечник какой, чтобы его знать, но этикету-то можно выучиться. Что бы сделала моя жена, рыгни я при ней? Закатила бы глаза, вот что! А до того случая с покушением высказала бы, какое я быдло. Но тут тоже можно стерпеть, в конце-то концов, не бить же её? В другом проблема. Я, представь себе, даже не рыцарь. Даже, мать их, не рыцарь! Любой мелкий пиздюк, которого посвятили в великой битве на речке-говнотечке, где участвовали три копья с одной стороны и три с другой, хихикает за моей спиной в свой крохотный кулачок, в котором только что тискал свой стручок. Да я разделаю любого рыцаря на куски, попадись он мне в руки. Но нет, некому меня было посвятить во времена моей бурной молодости, а теперь случая не представляется! Нужно ведь проявить себя в бою, а боёв-то, куда бы мог поехать король, нет. Пока нет, – правый уголок рта Гризбунга дёрнулся.

Валлай пьяно кивал, давая другу излить душу. Наверняка ему не с кем всё это