Измена. Простить, отпустить, отомстить? - Каролина Шевцова

Никита, пошли, - бабушка нажала что-то на своем кресле и выехала из кухни в коридор, - Настюш, извини, надо было как-то позвонить заранее.

- Надо было.

- Конечно, - нервная улыбка исказила лицо сына, - чтобы тогда ты успела спрятать отца под юбку!

- Что?!

- Что слышала. Сошлась обратно с родителем, твое право. Только… только потом не мучайся, что спускаешь свою жизнь в унитаз. Разбирайтесь дальше сами! Вы друг друга стоите!

Сын встал, подлетел к бабушкиному креслу и схватившись за ручки, толкнул его вперед. Злости и сил в нем было столько, что он легко мог перекинуть бабулю через плечо, свободной рукой поднять ее трон и просто вынести их из дома.

- Милая, мы тебе позвоним, - помахала рукой бабуля, пока Ник пихал ее инвалидку к двери. То ли колеса стояли на тормозе, то ли еще что – кресло буксовало на деревянном полу как на песке.

Они уже почти вышли, я уже почти успокоилась, все уже почти закончилось, но стоя на пороге, сын не сдержался и со всей дури отфутболил кроссовок Тимура. Тот пулей выстрелил в стену, гулко ударился и упал обратно на пол.

Ох, не надо было. Ох, зря ты это, сынок.

Кровь застучала в висках, а все внутри меня вскипело от возмущения.

Нельзя трогать вещи моего мужчины! Никто не смеет обижать Тимура!

- Подними и поставь на место, - глухо прорычала я.

- Что? – Сын обернулся.

- Я сказала: подними. И поставь на место.

Только опустив глаза, Никита понял, что я говорю об обуви, разбросанной у него под ногами.

- Ты про кроссовки? – Он все еще не догонял, что от него нужно. Ил

- Именно.

- Ты сейчас серьезно?

- Абсолютно.

Его глаза зажглись нездоровым блеском. Руки сжались на спинке кресла так, что костяшки пальцев побелели. Бабушка повернула голову к правнуку, она еще надеялась остановить назревавшую бурю, но ее усилия все равно, что прикрываться бумажным зонтиком во время ядерного взрыва - не поможет.

- Ну, знаешь, - пророкотал Никита, - я понимаю, что это твое дело. Хочешь, терпи измены! Хочешь, делай вид, что веришь подлецу! Хочешь, прощай того, кто это не заслужил! – Никогда не слышала, чтобы мой спокойный, меланхоличный сын так орал. У меня чуть не заложило уши, от его криков. – Но защищать его? Топить своего ребенка, чтобы вытащить отца?! Который как трус прячется в спальне!

От ярости, которую Никита вкладывал в слова, у меня щемило сердце. Слишком много проблем у нас в семье. Слишком много не сказано и не сделано между нами. И не измена Савранского тому виной…

- Никогда не кричи на свою мать, - спокойно произнес Тимур из спальни. От того, как тихо и монотонно звучит его голос, мне стало страшно. – Это последний раз, когда ты повысил на нее голос. Понял?

- А иначе что? – Ник на рефлексах повернул голову, и оторопел.

Перед ним стоял не Савранский. А совершенно незнакомый, лысый мужик с насупленными бровями, и черными как ночь глазами. Но самое аховое, что одет этот халк был в мой банных халат, который трещал на его бицепсах и расходился в районе колен.

- Вот это тигр… - восторженно прошептала бабуля.

Тимур вздрогнул, еще сильнее запахнул халат и повернулся ко мне. Глядя на меня он не казался грозным, а наоборот, нежным и трогательным, как котенок.

- Настюш, я не нашел…

- Знаю, я закинула их куда-то на шкаф.

Я подошла к своему рыцарю, обняла и поцеловала его в губы.

- Но я не мог сидеть там, пока тебя обижают.

- Что ты, Никита не обижал меня. Он просто очень волнуется и не может это выразить никак иначе. Правда, сынок?

Мою талию обвили крепкие руки. Этот простой, но такой важный жест словно заземлил меня обратно, заставляя вспомнить главное: я здесь, я не одна, я сильная и справлюсь, потому что теперь вместо «я» иногда можно наконец говорить «мы». Не каждый раз, но хотя бы иногда.

Повернувшись к двери, увидела белое вытянувшееся лицо Никиты и ехидное, растянувшееся в улыбке бабушкино.

- Это не папа, - произнес сын совсем очевидное.

- Разумеется.

- Ты не папу там прятала? – С сомнением переспросил он.

Да… Наверное, все-таки не стоило забывать принимать витамины в беременность. И зубрить до утра предметы – все-таки сон матери важен для формирования нервной системы плода. И кефир я тоже пила зря. Алкоголь в кефире подействовал на умственные способности моего первенца, превратив вроде бы адекватного человека в тупицу.

- Нет, не папу. Но даже если так, то это бы все равно было не твое дело.

- Настюш, - в голос засмеялась бабушка, - ну чего ты ждешь от мальчика? Савранская порода, они там все тугие! Представишь нас своему мачо? Меня Сара зовут. Я Настина тетя.

Угу, хорошо, что не старшая сестра. Так она представлялась всем моим знакомым до моих тридцати лет, и только потом повысила свое звание до тети.

- Тимур, - коротко кивнул тот.

- Никита. А я… Настин сын.

- Честное слово, - повернувшись к Тимуру, я улыбнулась, - он у нас нормальный! Просто очень впечатлительный.

Тимур смотрел на Никиту внимательно, цепко выхватывая из образа моего отпрыска какие-то одному ему понятные детали. Сейчас они были похожи не на мужчин, а на двух самцов, танцующих свой опасный танец вокруг костра. Это происходит на уровне инстинктов. Не знаю, как еще объяснить дальнейшее. Собаки нюхают друг друга под хвостом, чтобы понять пол, возраст и даже статус противника в стае. А люди… хрен его знает…

 

Но я видела, как взгляд Никиты смягчился, желваки расслабились, и сам он заметно успокоился после этой демонстративной стойки. Посмотрела на Тимура, тот тоже казался умиротворенным и довольным, будто одержал победу в их странном поединке.

- Кажется, мы делаем стрижку у одного парикмахера, - Никита провел ладонью по все еще лысой голове.

- Выбор настоящих мужчин, - уголки губ Тимура дрогнули в ленивой усмешке.

- Надеюсь, мне не нужно называть тебя папой?

- Только если этого не захочет Настя, - пальцы на моей талии стали тверже, - если ей будет нужно, то хоть балериной меня зови.

- Понял, - кивнул сын. – Может чаю вместе попьем?

- О нееет, - протянула бабушка, - я вашего чая напилась так, что