Перегрины. Правда за горизонтом - Василий Кленин

В сумерках никем не замеченные охотники вышли к стоянке, Нефрим знаками указал сибонеям пробраться к северной стороне скопища шалашей. Портойи же плотной группой атаковали с юга. Горцев было около трех десятков, взрослых мужчин – меньше десяти. Валетей смотрел на перепуганных низкорослых людишек с распухшими животами и понимал: боя не будет. Ханабеи старались не драться, а бежать. Только загнанные в угол горцы пытались сражаться. После нескольких ударов копьями башенники отложили их и взялись за прикрепленные к поясам дубинки. Портойи догоняли дикарей, били их в ноги, в голову и быстро связывали упавших по рукам и ногам за спиной.

Сибонеи же пленных брать не хотели. Они тоже ворвались на стоянку, и их легкие копьеца сеяли смерть. Когда все горцы были убиты или разбежались, кори даже стали набрасываться на связанных пленных, так что портойям пришлось своими щитами прикрывать добычу. Охотники были настолько полны ярости, что едва не напали на своих союзников.

Удивительно, но сибонеи с одинаковой яростью нападали на мужчин, женщин и стариков, однако совершенно не трогали детей. Те разбежались по кустам, правда, далеко не уходили. «Куда им идти в этом лесу?» – грустно подумал Валетей.

– А что ж вы детей не убиваете? – спросил он у сибонея, оказавшегося рядом.

– Разве дети смогут убить и съесть кори! – рассмеялся тот.

– Но они ведь могут вырасти и потом убить кори.

Сибоней задумался, но потом махнул рукой.

– Пусть ему сначала Земля позволит вырасти, – и пошел дальше.

Валетей пошептался с Нефримом, тот быстро собрал башенников и указал им на лес. Портойи побросали щиты и устремились в темноту вечерней чащи. Раздались крики, визги и скоро каждый из них вернулся с одним или даже двумя детьми.

Когда бойня окончательно стихла, победители стали исследовать добычу. У портойев было семеро связанных детей и пятеро взрослых: один мужчина и четыре женщины. Все смотрели исподлобья, кроме одной старухи. Старая бабка с висящими титьками, толстым животом и тощими ногами мелко дрожала, а по лицу ее текли слезы.

– Зачем нам старуха? – вслух подумал Мехено. – Отдайте ее сибонеям.

Он подошел к дикарке и начал ее развязывать. Почувствовав чужие руки, та заскулила, принялась тыкаться в траву. Даже когда ее развязали, она не желала вставать и только повторяла одну и ту же тарабарскую фразу да трясла головой. Нефрим схватил бабку за грязные волосы, поднял и подтолкнул к сибонеям. Те, поняв, что происходит, кровожадно заулыбались.

Старуха замерла. Она испуганно повернулась к Нефриму, пыталась что-то сказать, но подбородок ее лишь слабо трясся. Ангустиклавий вновь толкнул ее к скалящейся смерти. Бабка завыла тихонько, закрыла ладонями лицо и сделала шаг вперед.

Потом еще.

Валетей отвернулся. Внезапно весь этот замечательный военный поход стал ему противен.

Глава 21. Нападение железной змеи

Имя: Мелид Протит. Место: остров Ниайгуай

Как же хорошо в Багуа! Мелид не помнил, когда впервые оказался в каноэ и утратил надежное ощущение тверди под ногами. Он был совсем мал тогда. Зато хорошо помнил обуявшее его чувство непередаваемого восторга! Мелид любил многоцветье Багуа. Причем в любую погоду. И зеркальную гладь штиля, и хмурые барашки, и неистовство хуракана, когда нужно прикладывать все силы и весь разум, чтобы выжить. О, Багуа – это не мягкий и покорный манати! Он суров, но он уважает того, кто не боится бросить ему вызов.

Старший сын Валера бывал почти на всех Прекрасных островах, видел Летапику, земли бьоргов, Ниайгуай с его суровыми жителями. Даже на Промежных островах*, которые по сей день остаются дикими, бывал. Лишь до берега Пусабаны еще не добрался.

А теперь появилась новая земля – огромная и неизведанная. И на нее отец послал любимчика Валетея. Конечно, сначала Мелида это обидело. Кто лучше него проложит новый путь? А потом, узнав о Порто Рикто побольше, понял, что так лучше. У Валетея будет много дел на земле – на огромной земле, если верить первопроходцам. А ему, Мелиду, по душе водная гладь. Тем более что отец пообещал отправить его на запад в ближайшее время. Только сначала предстояло выполнить торговое обязательство – отвезти соль макатийцам. Все-таки Гуильда – жена Валетея – стоила заметно больше, чем было тогда с собой у Мелида.

Почти 20 дней в пути – и вот Ниайгуай уже заполняет собой южный горизонт.

– Навались! Берег близко! А там славно отдохнем!

В каноэ было всего четыре гребца. Поход на запад сильно сократил людские возможности Протитов. Так что в свою просторную лодку Мелид смог взять только брата Клавдея и пару ара. Потому и плыли они так долго – четыре весла, это не шесть и тем более не восемь.

Мелид уже пять раз бывал в Макати и смог по-настоящему сдружиться с его жителями. Народ с нелегкой судьбой в принципе не отличался гостеприимством и хлебосольностью. Жизнь заставила их видеть во всех врагов. Бьорги-бунтовщики, они, в общем-то, и были настоящими бьоргами. На Примере издавна было два селения: Орта – на побережье, и Бьорг – самое первое селение всех Первых людей – в горах. Когда-то Бьорг был главным, но Орта с годами разрослась, и обложила горных соплеменников данью. Более 30 лет назад, жители Бьорга подняли бунт. Конечно, в открытом поле они проиграли, но засели в горной крепости, в которой могли положить многих врагов. Враги решили договориться. Жители Бьорга отдали победителям всё: землю, женщин, прочие богатства, а взамен получили жизнь. Но на каком-нибудь другом острове. Бьорги-победители из Орты сдержали слово. Оставшихся в живых жителей гор, которых, наверное, с полсотни осталось, перевезли на Ниайгуай. Беженцы начали с нуля.

Только уже через несколько лет с юга приплыли ферроты, о которых тогда ничего не было известно. Южане были столь сильны, и их было так много, что макатийцам осталось лишь покориться. Потом были войны и договоры – Ниайгуай стал свободным. Но макатийцев так часто использовали и бросали, что они уже никому не верили. Новый вождь Рогер увел свой маленький народ в горы. Там они построили неприступную крепость Макати. Рогер был великим воином и стал учить своих людей побеждать. В короткий срок те разгромили местных ара, забрали себе