Маг воды. Том 4 - Саша Токсик

Визгуны. Что же вы такое? Магические твари, которые жрут русалочий камень и появляются в тумане. Физические, раз оставляют раны. «Данила пойдёт?» — спросила Капля.

«Пойду. Ты готова?»

«Капля всегда готова! Капля не боится темноты!»

*"Хорошо. Но пока не показывайся. Мне нужно сначала понять, что это за существа.'

Я сделал глубокий вдох. Повернулся к остальным.

— Ждите здесь.

И шагнул в темноту.

Чернота поглотила меня мгновенно. Словно нырнул в чернильницу. За спиной остался светлый прямоугольник входа. Впереди только тьма и неизвестность.

Я двинулся вперёд. Медленно, осторожно. Под ногами хрустел мелкий щебень. Рельсы вели вглубь, и я держался рядом с ними. Вода под ногами. Не много, тонкий слой, но достаточно. Я чувствовал каждую каплю, каждую струйку, стекающую по стенам. В шахте было больше воды, чем казалось снаружи.

Штольня постепенно расширялась. Потолок поднимался выше. Эхо моих шагов множилось, отражаясь от стен. Шаг. Шаг. Шаг. И вдруг…

Тишина.

Абсолютная, мёртвая тишина. Даже капли перестали падать. Словно шахта затаила дыхание.

А потом я услышал его.

Визг.

Тихий, далёкий, едва различимый. Но нарастающий. Словно кто-то приближался.

Глава 17

Чернота поглотила меня мгновенно. Словно я нырнул в чернильницу, где даже воздух казался густым и непроницаемым. За спиной остался светлый прямоугольник входа с тёмными силуэтами братьев Жилины, застывших в ожидании. Впереди простиралась только тьма и неизвестность.

Я сделал несколько осторожных шагов вглубь шахты. Под ногами хрустел мелкий щебень. Рельсы вели в темноту, холодные и влажные на ощупь, и я держался рядом с ними, используя как ориентир в кромешной тьме.

Вода была повсюду. Не много, тонкий слой под ногами, но я чувствовал каждую каплю, каждую струйку, стекающую по стенам, каждую микроскопическую частицу влаги в воздухе. Моё магическое чутьё подсказывало, что в этой шахте воды было гораздо больше, чем можно было предположить, глядя снаружи на сухой береговой обрыв.

«Данила пойдёт в глубину?» — раздалось в моей голове любопытное бульканье Капли.

«Пойду. Ты готова помочь?»

«Капля всегда готова! Капля не боится темноты! Капля храбрая!»

«Хорошо. Тогда иди вперёд. Будешь моими глазами. Только осторожно.»

Из мельчайших капель влаги, конденсировавшихся на шершавых стенах штольни, начала собираться знакомая фигурка. Маленькая полупрозрачная выдра материализовалась прямо из водяной взвеси, повисшей в воздухе. Она энергично потрясла головой, словно отряхиваясь от несуществующих капель, забавный жест, совершенно бессмысленный для существа, целиком состоящего из воды.

«Капля пойдёт первой! Капля разведчик!»

Она растеклась переливающейся лужицей и заскользила вперёд по неровному полу, обтекая камни и огибая выбоины. Я прикрыл глаза и полностью переключился на её восприятие. Мир вокруг мгновенномпреобразился. Темнота исчезла, сменившись странным голубоватым свечением. Так Капля воспринимала энергию воды, пронизывающую всё вокруг.

Штольня через её зрение выглядела совершенно иначе. Старая, но основательная, с массивными брёвнами крепления, потемневшими от времени и постоянной сырости. Некоторые балки подгнили, покрылись склизким налётом, но всё ещё основательно держали свод. По стенам змеились тонкие струйки воды, оставляя блестящие дорожки на камне, собираясь в небольшие лужицы в углублениях пола.

Капли срывались с потолка с мерной регулярностью часового механизма. Но самое интересное и неожиданное было не это.

Жилы русалочьего камня буквально пронизывали стены, словно светящиеся вены какого-то исполинского существа. В обычном зрении их было не разглядеть, просто серый камень с вкраплениями кварца. Но для Капли они сияли мягким голубым светом, пульсирующим в такт невидимому сердцебиению горы.

Жилы тянулись вдоль стен, уходили в потолок, ветвились и переплетались, создавая причудливый узор, похожий на корневую систему огромного подземного дерева. Некоторые жилы были толщиной с человеческую руку, массивные и яркие. Другие, тонкие как нити, едва заметные даже в магическом зрении.

Любопытно. Крайне любопытно. Братья Жилины утверждали, что под землёй нет воды, и значит нет работы для водного мага. Они катастрофически ошибались. Вода была везде. В каждой трещине, в каждой поре камня, в самой структуре породы.

Я мысленно перебирал свои знания о формировании русалочьих камней. Они образуются там, где обычный кварц веками, а то и тысячелетиями контактирует с водой, насыщенной магической энергией. Чаще всего это происходит возле подземных рек, на дне древних озёр или в местах, где когда-то били гейзеры.

Жила русалочьего камня — это всегда след воды, её памятник. Бывшее русло, древний берег, место водопада, исчезнувшего эпохи назад.

А Трёхречье, судя по увиденному, оказалось расположено в совершенно особенном месте.

Здесь вода была насыщена энергией до такой невероятной степени, что буквально пропитала собой весь окружающий камень, преобразовав его на молекулярном уровне. Благодаря постоянному, непрерывному контакту с минералами на протяжении невообразимого времени возникла эта идеальная для магических целей порода. В прошлой жизни я бы отдал многое за доступ к такому месторождению.

«Ой!» — Капля внезапно замерла, её водяное тело задрожало от возбуждения. — «Сколько вкусного! Везде вкусное!»

Я почувствовал через нашу ментальную связь странное, тревожное ощущение. Словно голодавший неделю человек вошёл в пекарню, полную свежайшего хлеба, пирогов и сдобы. Капля буквально вибрировала от возбуждения, её форма стала нестабильной, расплывчатой.

«Вкусного? Что ты имеешь в виду?»

«Очень-очень много! Везде! В стенах! В воздухе! Капля хочет попробовать! Капля должна попробовать!»

Она сорвалась с места и устремилась вперёд, гораздо быстрее, чем требовалось для разведки. Скользила по полу с невероятной скоростью, почти летела. Я нахмурился, чувствуя, как беспокойство холодком пробежало по спине.

Что-то было категорически не так. Капля обычно не реагировала с такой остротой на обычную энергию воды. Даже когда была очень голодна. У неё была связь со мной, через которую она могла получить столько энергии, сколько нужно.

«Стой. Немедленно остановись.»

Но она не остановилась. Продолжала нестись вперёд всё быстрее, причитая о вкусняшках высоким, почти истерическим бульканьем. Вскоре перешла на образы, яркие, но практически бессвязные.

Меня завалило потоком мысленных картинок. Блинчики Елены Павловны, осетрина из ресторана «Жемчужина», где мы обедали с Громовым, торт «Наполеон» в трактире возле медицинского кабинета Нади Светловой и даже окуни испечённые на углях в Бабьем затоне.

Я усилил ментальную команду, вложив в неё всю силу нашей связи.

«Капля, стоять! Это приказ!»

Она замерла, словно наткнувшись на невидимую стену. Но я чувствовал, как ей мучительно трудно сопротивляться непреодолимому порыву. Она дрожала всем своим водяным телом, форма то сжималась, то расширялась, готовая сорваться в любой момент.

«Ну пожалуйста!» — заныла она жалобно, почти плача. — «Можно Капле попробовать вкусняшку? Капля очень-очень хочет! Одну малюсенькую