Маг воды. Том 4 - Саша Токсик

Не раскисать, одёрнула она саму себя. Она тоже может принести пользу. В конце концов, её с раннего детства учили вести себя в светском обществе. Так что если нужно произвести нужное впечатление на высший свет Трёхречья, она сделает это так же легко, как Данила справляется с пиратами.

— Мадам Жирардо, — сказала она деловито, спускаясь с подиума. — Нужно внести некоторые коррективы.

— Коррективы? — портниха выпрямилась, держась за поясницу. — Но мадемуазель, платье идеально!

— Этот оттенок кружев не подойдёт к искусственному освещению. При свете ламп он будет выглядеть серым. Нужен на два тона светлее. Пуговицы тоже не подходят, нужно или того же тона или черного. И уберите все стразы и рюши с рукавов, это было модно три года назад. Сейчас в столице носят чистые линии, без излишеств.

Лицо мадам Жирардо прошло целую гамму эмоций. Растерянность, обида, возмущение, потом профессиональная покорность. Клиент всегда прав, особенно если платит наличными.

Марина надулась как мышь на крупу.

— Надя, ну что ты! Мадам лучше знает! Она же из Парижа!

— Ну уж точно не из Парижа, — тихо пробормотала Надежда, но вслух сказала: — Марина, милая, ты очень помогла, правда. Просто я сама знаю, что мне идёт.

— Маша! Дуня! — заголосила мадам Жирардо. — Несите светло-голубые кружева из новой партии! И ножницы! Будем перекраивать! Mon Dieu, quelle catastrophe!

Началась суета. Девушки бегали туда-сюда, притаскивали ткани, булавки рассыпались по полу. Марина дулась в кресле, демонстративно листая тот самый журнал двухлетней давности.

— Ай! — Маша воткнула булавку слишком глубоко.

— Простите, мадемуазель! — девушка побледнела. — Я не специально!

— Ничего страшного, — Надежда посмотрела на капельку крови на руке. Невзначай накрыла ладонью. Целительский дар мгновенно затянул крохотную ранку.

За окном загрохотала телега. Потом чьи-то голоса, смех. Город жил своей обычной жизнью. Мужчины занимались делами, женщины примеряли платья и пили чай с вареньем.

Несправедливо? Конечно. Но таковы правила игры. Пока что.

Надежда выпрямилась, расправила плечи. Если уж играть эту роль, то играть достойно. А вечером, когда вернётся в гостиницу, можно будет снова погрузиться в исследования заражённой воды. В настоящую работу.

— Мадам Жирардо, — сказала она. — Давайте поторопимся. Времени до вечера осталось не так много.

— Bien sûr, мадемуазель! Всё будет готово! Вы будете неотразима!

* * *

Ехали мы быстро, дома становились реже, потом и вовсе кончились. Дорога пошла вдоль реки. Слева блестела вода, отражая полуденное солнце. Пахло свежестью и нагретой пылью. Прекрасный день для какого-нибудь пикника на природе.

Кузьма, сидевший напротив, начал рассказывать подробности.

— Визг начинается всегда одинаково. Сначала тихий, как будто кто-то стонет где-то далеко в штольнях. Рабочие первое время не обращали внимания, думали, ветер гуляет. А потом он усиливается. Нарастает. И когда становится совсем невыносимым, появляется туман.

— Туман? В шахте? — уточнил я.

— Именно. Серый, густой, как молоко. Ползёт по штрекам, заполняет всё. А в тумане… — он замолчал, подбирая слова. — В тумане что-то движется. Но очертаний не видно. Главное не оказаться в тумане. Трёх наших рабочих порвали в клочья за минуту.

Волнов покуривал трубку, выпуская дым в приоткрытое окошко.

— А что за шахта-то? — спросил он. — Старая?

— Отец начинал лет двадцать назад, — ответил Кузьма. — Сначала думал, обычная медь. Потом наткнулся на жилу речного кварца. Чистейшего, какого в других местах днём с огнём не сыщешь. Мы с Прохором расширили выработки, углубили штольни. Дело шло отлично. До визгунов.

Дорога петляла вдоль берега. Карета подпрыгивала на ухабах, несмотря на хорошие рессоры. Река то приближалась, то отходила в сторону. Иногда между деревьями мелькали рыбацкие лодки. Эта близость к воде случайна или нет?

Ещё полчаса тряски по всё ухудшающейся дороге, и карета свернула на расчищенную площадку. Остановилась.

— Приехали, — объявил Прохор.

Кузьма выпрыгнул первым. Я вышел следом. Огляделся.

Площадка перед входом в шахту выглядела образцово. Вытоптанная земля, аккуратные штабеля брёвен для крепежа, рельсы, уходящие в темноту входа. Вагонетка стояла у входа на рельсах, смазанная, готовая к работе. Под навесом аккуратно сложены инструменты. Кирки, ломы, клинья, всё начищено, наточено. Поражал контраст. Всё готово к работе, всё ждёт рабочих рук. Но пусто. Мёртвая тишина. Только река внизу плещется да ветер шелестит в ветках сосен.

Устье шахты находилось почти в самом береговом обрыве на высоте метра три от уровня воды. Аккуратно укреплёно брёвнами. Вот только вход был заколочен досками крест-накрест. Свежими досками, гвозди ещё блестели.

Рядом с входом стояла новенькая будка из свежих досок. Дверь открылась, оттуда вышел мужик лет шестидесяти в телогрейке не смотря на тёплую погоду. За ним выскочил пёс. Крупная дворняга с умными глазами. Увидев купцв, пёс залаял. Но не зло, скорее выслуживаясь. Показывая, что несёт службу и не зря лопает свою кашу с мясом.

— Полкан, свои! Место! — прикрикнул сторож.

Пёс нехотя замолк.

— Семён, — кивнул ему Прохор. — Это господин Ключевский. Специалист. Будет смотреть, что там у нас.

Семён покосился на меня с сомнением. Спорить не стал. Достал из будки ломик, подал второй Прохору. Вдвоём принялись отдирать доски. Работа заняла несколько минут.

Доски отлетали одна за другой, гвозди визжали, вылезая из дерева.

Наконец последняя доска упала. За ней зияла чернота. Абсолютная, непроглядная тьма. Из глубины потянуло холодом и сыростью. И водой.

Кузьма подошёл к ящику под навесом, достал оттуда несколько факелов и масляную лампу.

— Возьмите хотя бы свет. Там кромешная тьма. Ни зги не видно.

Я покачал головой.

— Не нужно. Я просто осмотрюсь. Мне нужно понять, с чем имею дело.

Братья переглянулись.

— Вы что, в темноте видите? — недоверчиво спросил Кузьма.

— У меня есть свои методы.

— Может, я посвечу пойду? — забеспокоился Кузьма. — Ну или сигнал подам какой-нибудь.

— Нет. Я должен идти один. Другие только помешают.

Это была правда. Если там действительно какие-то магические твари, то обычные люди станут просто мишенями. А мне нужно свободное пространство для манёвра.

Волнов спокойно попыхивал трубкой.

— Не беспокойтесь, — сказал он братьям. — Он знает, что делает.

Я подошёл к входу. Остановился на пороге, вглядываясь в темноту. Глаза быстро адаптировались, но всё равно дальше пары метров ничего не было видно. Штольня