Один я остался без силы 3 - Сергей Леонидович Орлов

Абсолютно нормальная реакция, — кивнул Шварц. — Мы проводим симуляцию мышечной активности и регенерацию нервных окончаний. Это… несколько болезненно.

Он сделал пометку в планшете, не обращая внимания на мои страдания. Я украдкой осмотрел помещение. По-прежнему стерильная лаборатория, только теперь я был пристегнут к странному устройству, напоминающему помесь госпитальной койки с тренажерным оборудованием. Десятки тонких игл были воткнуты в основные мышечные группы, через них поступали импульсы, заставляющие мускулы сокращаться и расслабляться в ритме, напоминающем физические упражнения.

— Потрясающе, доктор Шварц, — раздался голос из динамиков. — Состояние мускулатуры значительно лучше прогнозируемого.

Я поднял глаза к потолку, где скрывались камеры наблюдения.

— Генерал рассчитывал на гораздо более длительный восстановительный период, — продолжал неизвестный мне собеседник. — Но этот образец превосходит все ожидания. Возможно, мы сможем приступить к полевым испытаниям раньше?

— Не стоит торопиться, — ответил Шварц, проверяя показания на мониторах. — Физическое восстановление — лишь часть процесса. Требуется полная синхронизация неврологических и психических функций, иначе объект не сможет служить эффективным детектором.

Я мысленно усмехнулся. Они считают меня всего лишь инструментом. И это их фундаментальная ошибка. Но для того, чтобы ею воспользоваться, мне нужно время. И информация.

— Какой сегодня день недели? — спросил я, делая вид, что едва могу говорить.

Шварц чуть приподнял бровь, явно удивленный столь прозаическим вопросом.

— Среда, — ответил он после секундной паузы.

— А число? — продолжил я, бессильно уронив голову, словно даже этот простой разговор истощал меня.

— Двадцать третье сентября 2032 года, — доктор склонился над планшетом. — Хотя эта информация вряд ли имеет для вас значение в данный момент.

Но он ошибался. Мне нужно было хронологически ориентироваться в новом мире. Семь лет… столько изменений, столько переменных. Что стало с Красновой и моими друзьями? Что случилось с Империей? Из обрывков разговоров, которые я слышал, было ясно, что Кривцов контролирует, как минимум, серьезную часть территорий. А «террористическое Сопротивление» под руководством Вики продолжает борьбу.

— Мы п-приступаем к следующему этапу, — раздался молодой голос слева от меня.

Я скосил глаза и увидел лаборанта — тощего юношу с растрепанными русыми волосами и нервным тиком у правого глаза. Его бейдж гласил «Марк Левицкий, младший научный сотрудник».

— Приступайте, — кивнул Шварц и обратился ко мне. — Сейчас вы почувствуете покалывание в области спины и шеи. Не пугайтесь. Мы стимулируем нервные окончания.

Обычные покалывание? Вот же пи… лжец. То, что последовало, больше напоминало удары тысячи игл, вгоняемых одновременно в каждый позвонок.

— Доктор Шварц, — молодой лаборант неуверенно теребил планшет, — если позволите, я хотел бы взять дополнительные образцы для моего исследования.

— Что за исследование? — Шварц нахмурился.

— Моя диссертация. О влиянии межпространственных энергий на клеточную регенерацию. Объект… то есть, пациент — идеальный образец.

Я уловил в его взгляде что-то странное. На долю секунды его глаза встретились с моими, и в них промелькнуло нечто… странное.

— Не думаю, что это хорошая идея, — Шварц покачал головой. — Генерал не одобряет дополнительные вмешательства в протокол «Феникс».

Лаборант мгновенно сник, но продолжал бросать на меня короткие взгляды, пока возился с аппаратурой. Что-то тут было не так.

Мои размышления прервал новый приступ боли, на этот раз более концентрированный — устройство начало физическую терапию нижних конечностей. Я чувствовал, как мои мышцы принудительно растягиваются и сокращаются, восстанавливая забытые семь лет назад движения. Хотя часть моего сознания регистрировала каждую волну агонии, другая часть — более отстраненная — отмечала, как быстро восстанавливается мое тело. Слишком быстро для обычного человека после семи лет комы. Даже для Супера.

— Поразительно, — пробормотал Шварц, проверяя показания. — Регенерация клеток почти на 300% выше ожидаемой. Его мускульная ткань реагирует так, словно была в гиперсомнии, а не в коме.

Я мысленно сделал пометку — скрывать скорость восстановления более тщательно. Что бы ни планировал Кривцов, мне нужно время. Время для наблюдения, анализа и сбора информации. А пока… пока пусть думают, что я лишь сломленная тень себя прежнего.

Следующие два дня слились в сплошную череду процедур, тестов и перемещений между различными отделениями центра «Гиперион». Каждое движение я использовал для сбора информации — запоминал коридоры, привычки персонала, режим смены охраны. Подсчитывал количество вооруженных солдат, фиксировал расположение камер наблюдения, замечал малейшие детали в планировке здания.

А еще я слушал. Разговоры охранников на пересменке, болтовню лаборантов во время обеденного перерыва, редкие переговоры по внутренней связи. Информация капала медленно, но я складывал осколки в единую картину.

Центр «Гиперион» располагался в горах, далеко от крупных населенных пунктов. Это была сверхсекретная правительственная лаборатория, где помимо меня содержались другие «объекты» — Суперы с редкими способностями, а также некоторые аномалии, изъятые из мест разломов.

Империя переживала не лучшие времена. После закрытия порталов семь лет назад остались тысячи «микроразломов» — небольших пространственных аномалий, которые продолжали возникать в разных частях страны. Кривцов использовал эту угрозу, чтобы укрепить свою власть, объявив военное положение, которое длилось уже седьмой год. Он сформировал особые подразделения для борьбы с аномалиями, набранные в основном из Суперов, лояльных режиму.

Но была и другая сторона — сопротивление, которое постепенно набирало силу. После моего исчезновения Краснова сумела объединить разрозненные группы повстанцев. У них были базы в труднодоступных горных районах, система тайников и сеть информаторов. Они совершали диверсии, саботировали военные объекты и, судя по обрывкам разговоров, были весьма эффективны.

— Еще одна атака в Восточном секторе, — тихо говорил один из охранников, когда меня перевозили в отделение для очередной процедуры. — Повстанцы взорвали исследовательскую станцию. Говорят, там хранилось какое-то суперсекретное оборудование.

— Снова эта Краснова, — второй сплюнул. — Дьявольская женщина. Уже седьмой год как проклятая в бегах, а поймать не могут.

— Еще бы, — хмыкнул первый. — У нее же этот здоровяк, как его… Валун. С таким телохранителем хрен подберешься.

Сердце дрогнуло. Валун жив! Я сдержал улыбку, продолжая изображать полубессознательное состояние, пока меня везли на каталке.

— Мне кузен рассказывал, он в патрульной службе Северного сектора, — продолжал охранник. — Говорит, с ними еще какие-то Суперы-подростки. Вроде как телепаты или что-то в этом роде.

Я напряг слух. Подростки? Мои дети? Неужели Глеб, Кирюша и остальные не только выжили, но и активно участвуют в сопротивлении?

— Тихо ты, — оборвал его напарник. — Болтать меньше надо. Особенно при перевозке этого, — он кивнул в мою сторону.

Я расслабил мышцы, демонстрируя