Сказка про собаку, которая умела летать - Мариам Сергеевна Петросян

делал вид, что сидящий рядом мальчик контролирует ситуацию. Пока Топ пристёгивал поводок, щенок тихо скулил и закрывал глаза, в знак своего великого отвращения к происходящему, а потом ложился и клал голову на лапы, якобы смирившись с положением пленника. Обоим эта игра очень нравилась.

Толстый Бовер платил Топу, но, даже если бы он этого не делал, Топ с удовольствием выполнял бы обязанности щенячьего пастуха. Мальчику было немного стыдно, что он берёт у Бовера деньги, но Топ знал, что скоро они ему понадобятся. Он решил, что вернёт всё, когда вырастет и станет знаменитым зоологом — главным специалистом по суматранским носорогам.

А Крылатый Карл превратил свой гараж в сувенирную лавку «Крылатый Пёс». За неимением витрины он развешивал продукцию на бельевой верёвке перед входом в гараж, где её трепал и подбрасывал ветер. Это были деревянные и картонные собачьи фигурки с самыми разнообразными крыльями. Раскрашенными в яркие красно-синие цвета крыльями бабочек. Бумажными — птичьими. Сетчатыми — стрекозиными. Ярко-зелёными — шёлковыми. Были вращающиеся крылья-пропеллеры, надо было дёрнуть за верёвочку, чтобы они начали крутиться. Были схлопывающиеся и закрывающиеся. И даже светящиеся в темноте. Крылатый Карл на своём веку создал великое множество крыльев, и в гараже у него хранились запасные части от всех. В этом деле у него не было конкурентов. Собачек с удовольствием раскупали не только туристы, но и местные ребятишки.

Узнав об успехах Карла в торговле сувенирами, тётушки Топа начали выпекать булочки в форме крылатых собачек. Собачки тётушек лишь отдалённо напоминали собак. Зато пахли точь-в-точь, как настоящая летающая собака. Вот только сёстры об этом не знали. Они видели крылатого щенка только издали и не испытывали ни малейшего желания к нему приближаться.

Благодаря щенку, в городе открылся один ресторан — «У Весёлого Пса» и два кафе: «Годо» и «Щенок в небесах». Впрочем, одно кафе было и раньше, его просто переименовали. Возник также магазин верхней одежды «Крылья на каждый день» и прокат фотоаппаратов и зонтиков — последние сдавались напрокат под лозунгом: «А вдруг он покакает вам на голову?»

Продавец леденцов на палочках перестал тратить время на петушков и сердечки, полностью перейдя на собак.

Поезд теперь делал в городе две остановки вместо одной, и обе остановки были дольше, чем на пять минут.

Газета «Событие» стала выходить на пяти листах и впервые со дня основания оправдывала своё название.

В саду старухи Кит-Кат поселился фотокорреспондент, и штат невидимой прислуги пришлось пополнить новым садовником, потому что старый уволился.

Щенок рос незаметно для окружающих, потому что и так был слишком большим, и все привыкли к тому, что он огромный, а насколько огромный — никто не измерял. Кроме Немой Служанки и Толстого Бовера. Они знали, что щенок постепенно превращается в собаку. Им приходилось вычёсывать его, и они не могли не заметить, что с каждым днём площадь вычёсывания увеличивается.

— Он растёт, — сказал однажды Толстый Бовер.

Служанка кивнула.

— Скоро станет совсем большим, — взволнованно добавил Бовер. — И что тогда?

«Что мы будем делать, когда он вырастет и улетит?» — вот что хотел сказать Бовер на самом деле. Служанка отлично поняла его. И кивнула.

Через месяц они поженились.

К большой радости собравшихся, невеста немного полетала на крылатой собаке. И, хотя шлейф её свадебного платья изорвала в клочки злобная собачонка, повисшая на нём, когда Годо оторвался от земли, радости это не уменьшило. Немая Служанка совершенно не обратила на это внимания. В тот день она одновременно перестала быть Немой, потому что набралась смелости ответить священнику «да», когда он спросил, берёт ли она в мужья Толстого Бовера, и Служанкой. Грум, расплакавшись, вручил ей свадебный подарок — ящик колбасы — и сказал, что, если ей захочется отведать истинно вегетарианского салата, который она ела столько лет, он с удовольствием его приготовит. Бывшая Немая Служанка страстно ненавидела салат из проросшей пшеницы, но не стала об этом говорить. Она ещё не привыкла к разговорам. Голос её за годы молчания стал неприятно скрипучим, и, даже перестав быть немой, она предпочитала молчать. А если и говорила, то шёпотом.

Через три дня после свадьбы, отправившись за «цветочным золотом», сёстры-булочницы увидели, как крылатая собака, зависнув над тем местом, где обычно чаще всего встречались залежи «золота», удобряет землю.

Щенок покакал и улетел, а тётки Топа остались стоять с раскрытыми ртами, оцепенев от ужаса.

— Нам конец, если об этом прознают, — сказала наконец Магнолия.

— Лучше уж сразу провалиться сквозь землю, — согласилась Лавиния.

Потом они переглянулись и выкрикнули хором:

— ТОП!!!

Именно так. С тремя восклицательными знаками. И ринулись к дому, грозно размахивая лопатами.

Топ гулял с Годо на лужайке возле железнодорожных путей. Он издалека приметил бегущих к нему тётушек и сразу всё понял. Случилось то, чего он так долго боялся.

Топ пожалел о припрятанном в чулане рюкзаке и обо всех ценных вещах, хранившихся в нём. Там лежали все деньги, выплаченные ему Толстым Бовером. Не так уж много, но и не так уж мало. Однако времени на сожаления не осталось. Топ впервые отпустил свой конец поводка, хотя Годо спокойно сидел на земле. Пса это удивило. Пригнув голову, он посмотрел на мальчика.

— Извини, Годо, — огорчённо сказал Топ. — Мне пора уходить. Я должен сделать это очень быстро. Пока тёти до меня не добрались.

Годо фыркнул. Как лошадь. Или как суматранский носорог. И моргнул.

— Ты уверен? — спросил его Топ.

Годо был уверен. Он лёг, опустив огромную голову на лапы, и распластался, насколько это было в его возможностях. Топ забрался ему на спину. Осторожно, чтобы не задеть хрупкие крылья.

Тётушки подбежали достаточно близко, чтобы услышать прощальные слова племянника.

— Не поминайте лихом! — крикнул им Топ, размахивая куцей вязаной шапчонкой.

Потом Годо с топотом промчался мимо. Косы тётушек взметнулись выше их чепцов, а гигантская чёрная собака взлетела выше городских крыш.

Годо летел по небу. Тётушки внизу стали маленькими, как два серых муравья на зелёном лугу. Годо ещё раз фыркнул. Очень уж это было нелепо, убегать от таких мелких и беспомощных созданий. Но мальчик у него на спине был счастлив, и Годо порадовался за него и за себя.