Маг воды. Том 4 - Саша Токсик

«Капля не ворует! Капля пробует! Чуть чуть! Никто не заметит!»

Волнов узнав, что набирать продукты можно только один раз, подошел к делу основательно. Взяв самую большую тарелку из стопки, он принялся методично выстраивать по её краю частокол из сосисок. Укладывал их по кругу, как брёвна крепостной стены, с видом военного инженера, возводящего укрепления. Когда кольцо замкнулось, в центр этой мясной крепости он начал загружать, пюре и солёности. Горка маринованных огурцов, холмик квашеной капусты, россыпь грибов. Довольный результатом, хмыкнул себе в усы и налил полную кружку морса.

Надежда брала еду машинально. Маленькая тарелочка, две ложки фруктового салата, не больше. Что-то её явно беспокоило, и это что-то не имело отношения к вчерашним пиратам.

Мы устроились за круглым столом у окна. Волнов сел лицом к залу, держа в поле зрения входную дверь. Я расположился напротив, Надежда сбоку, разглядывая что-то за окном. В зале ещё трое постояльцев завтракали за дальним столом, негромко переговариваясь.

— Вчера вечером интересный разговор вышел, — начал Волнов, прожевав первую сосиску. — С местными купцами в общем зале посидел. Пока вы отдыхали, я тут информацию собирал. Жалуются все как один на речных пиратов. Участились нападения в последнее время, говорят.

Он откусил ещё кусок, задумчиво пожевал.

— Но вот что любопытно. Есть тут несколько купеческих семей, чьи суда пираты никогда не трогают. Никогда, понимаешь? Люди уже шептаться начали. Но это всё намёками пока, в открытую обвинять боятся.

Я кивнул, откусывая оладушек и обдумывая услышанное. Информация действительно интересная. Если определённые купеческие семьи избегают нападений систематически, значит, существует какая-то схема. Либо они платят дань за безопасность своих судов, либо, что хуже, сами как-то связаны с организацией нападений на конкурентов.

Футляр с зашифрованными документами, который я забрал у главаря пиратов, мог содержать ключ к разгадке. Если удастся установить связи между пиратами и местными купцами, это даст серьёзное преимущество в переговорах о будущих поставках.

Я заметил, что Надя почти не притронулась к еде. Ложка лежала в салате, а сама она рассеянно смотрела в окно, где по каналу проплывала нагруженная баржа. Для неё такая задумчивость была не характерна.

— Надя, как прошла встреча с подругой? — спросил я.

Она вздрогнула, словно я вырвал её из глубоких размышлений. Перевела на меня взгляд, и я заметил, как её щёки слегка порозовели.

— Хорошо, — ответила она рассеянно. — Марина рада меня видеть.

Последовала пауза. Надежда опустила взгляд на свои руки, сцепленные в замок на столе. Набрала воздух, словно перед прыжком в холодную воду. Выдохнула.

— Данила, — начала она, и розовый цвет на щеках стал ярче. — Я понимаю, что обещала не мешать заниматься покупкой русалочьих камней. И вообще, у вас наверняка много дел…

Она замолкла, явно подбирая слова.

— Не могли бы вы… то есть, если у вас найдётся время… — Надежда глубоко вздохнула и выпалила на одном дыхании: — Сопроводить меня на званый вечер сегодня? У Гриневских, в восемь вечера. Без кавалера я буду чувствовать себя совершенно неуютно. За последнее время я совсем отвыкла от светских приёмов, а там будет много незнакомых, и Марина что-то затевает, какой-то сюрприз, а её сюрпризы…

Она осеклась, поняв, что перебивает сама себя.

— Простите, я понимаю, что прошу слишком многого. Вы ведь приехали сюда по делам, а не для того, чтобы развлекать меня на светских мероприятиях…

Я отложил вилку, промокнул губы салфеткой. Званый вечер у местной знати? Видел я мероприятия и посерьёзнее. Балы, где каждый гость мог стереть с лица земли небольшой город, требовали куда больше внимания к этикету и осторожности в словах. А здесь едва ли кто-то может меня удивить.

— Конечно, сопровожу, — сказал я спокойно. — Это не проблема.

Надежда облегчённо улыбнулась. Плечи, которые она даже не заметила, как напрягла, расслабились. Она взяла ложку и наконец-то начала есть салат по-настоящему, а не просто перекладывать кусочки фруктов с места на место.

— Спасибо, — произнесла она тихо. — Вы меня очень выручаете.

Волнов откинулся на спинку стула, поглаживая живот с видом человека, одержавшего победу над вражеской крепостью. Его мясное укрепление было успешно разрушено и съедено до последней сосиски. Он достал из кармана трубку, но вспомнив, что в зале курить не положено, спрятал её обратно.

Вместо этого он принялся травить байки. Рассказал про то, как однажды в молодости перевозил партию живых раков, и те устроили побег прямо посреди озера. История была явно приукрашена, но старый лодочник рассказывал с таким азартом, размахивая руками и изображая, как раки цеплялись клешнями за борта, что даже Надежда улыбалась, позабыв о своих переживаниях.

— … и представьте, плыву я обратно, а навстречу мне вахтенный с водохода. «Волнов, говорит, что у тебя в лодке?» А у меня там три рака сидят, как генералы на параде, клешнями по бортам стучат! — Волнов расхохотался собственной истории.

В этот момент к нашему столу подошёл портье.

Сегодня уже другой, не тот, что заселял нас вчера.

Мужчина лет сорока в форменном сюртуке таверны, тёмно-зелёном с медными пуговицами, выглядел как человек, который знает всё и обо всех в этом заведении, но умеет держать язык за зубами.

Аккуратно зачёсанные назад волосы с проседью блестели от помады, небольшие усики были подкручены с утренней тщательностью. В руке он держал сложенный листок бумаги.

— Прошу прощения за беспокойство, господа, — произнёс он, остановившись в полушаге от стола и слегка поклонившись. — Господин Ключевский? Господин Волнов?

Мы кивнули.

— Только что курьер принёс послание от Речной стражи. Адресовано вам обоим.

Я развернул послание. Волнов наклонился через стол, пытаясь прочитать текст вверх ногами, что у него, судя по шевелению губ, почти получалось. Почерк был аккуратный, чиновничий. Каждая буква выведена старательно, с нажимом. Формулировки обтекаемые, как вода вокруг камня. «Речная стража Трёхречья почтительнейше просит господ Ключевского и Волнова, если им позволит время в один из дней пребывания в славном городе, оказать содействие расследованию и дать показания касательно происшествия на реке».

Далее следовал абзац о важности гражданского долга, ценности свидетельских показаний для торжества правосудия и глубочайшей признательности за понимание и сотрудничество. Внизу подпись — размашистая, но неразборчивая. Рядом оттиск личной печати какого-то чина средней руки.

Интересно. Никакого приказа, никаких требований немедленной явки. Сплошные реверансы и любезности, словно они просят одолжения, а не вызывают на допрос свидетелей.

Моя репутация после разгрома пиратской банды, видимо, произвела