Его Величество Мертвец Том 4 - Вадим Александрович Оришин

разговора хватило, чтобы отправить пацана в камеру и вызвать следующего.

Вторым пошёл тоже парень, уже из сдавшихся. Этот выглядел подавленным и слегка напуганным.

— Ты чего так дрожишь? Мы даже говорить не начали?

— Я всё знаю, — тихим голосом ответил молодой маг. — Ты сделаешь из меня лича и заставишь служить.

Вообще, идея не самая плохая, даже несмотря на частичную потерю воспоминаний. Только времени уж очень много занимает, я быстрее допросы проведу.

— Это вряд ли. Слабоват ты, если уж поднимать, то другой нежитью.

Парень вздрогнул.

— А ещё какие обо мне небылицы рассказали? Чисто из любопытства.

Молчит.

— Ладно, тогда к делу. Ситуация следующая. Войну мне никто не объявлял, так что вы, по сути, разбойники, ну или бандиты.

Понял, что в местном языке есть некоторые нюансы значения этих слов, куда большие, чем в моём родном.

— Поэтому формально я могу делать с вами вообще всё, что захочу. Наши законы довольно гибки, особенно в отношении тех, кто эти законы нарушает.

Я дал парню подумать об услышанном.

— Однако если твоя роль в отряде не подразумевала пытки и убийства гражданских, то я подумаю о смягчении наказания.

— Мы не занимались подобным! — возмутился парень.

Мне самому интересно, как они такую молодёжь заставили всякую дичь творить.

— А чем вы занимались?

— Кхм… — парень насупился и замолчал.

— А хамелеонов ты видел?

Судя по выражению лица, не имеет понятия о чём я.

— Такие милые тварюги, на червяка похожи, только большого. Их пихают жертве в рот, чтобы внутри вызрел костяной уродец, контролирующий тело жертвы, как куклу.

Парня передёрнуло.

— Зачем ты мне это рассказываешь.

— Затем, что вы таких несколько сотен сделали из моих людей.

— Ложь! Мы подобным не занимались!

Не думал, что они будут отрицать. Настолько наивные? Или настолько тупые? Или просто врёт?

— Мне принести и показать?

Парень отчего-то приобрёл больше уверенности.

— Это всё, что ты можешь? Пытаться оболгать Цитадель, чтобы мы перешли на твою сторону?

Так, этот туповат. С ним тоже можно работать, но это требует больше времени, пусть пока подождёт отдельно. Следующей стала девчонка, тоже не особо взрослая. И, судя по снаряжению, целительница.

— Маг жизни?

Кивает.

— Полевой медик, значит.

Молчит.

— Ну и как, убийство невинных тебя совсем не трогает? Как твоя сила на такое реагирует?

— Ничего особенного, — тихо ответила девушка.

Что у них там, в Цитадели? Орут на всех, кто слишком громко разговаривает?

— Что ты сказала?

— Ничего особенного, — уже внятно повторила девчонка. — Всего лишь жалкие люди, лишённые магии. Ты же не переживаешь, когда давишь таракана? Так почему я должна переживать из-за этих низших созданий?

Этого я и ждал.

— Низших созданий? О чём ты?

И девчонка, ничуть не смущаясь, вывалила на меня политическую повестку Серой Цитадели. Записать бы это да распространить, чтоб соседи знали, с кем договорились. Объясняет, почему молодёжь так легко на военные преступления пошла. Правда, кроме пропаганды, я от этой идеологически заряженной барышни так ничего и не добился. После неё ещё парочка таких же попалась, не стесняющихся вываливать кашу, булькающую у них в голове. Остальные свои фашистские замашки скрывали.

Надо подумать, что с ними делать. В идеале — перевоспитывать. Маги всё же, ценность представляют, да и молоды. Есть шанс, что осознают и примут другие моральные ориентиры. А есть шанс, что останутся маленькими нацистскими ублюдками, но здесь ничего не поделаешь.

Некромантов я, к слову, осознанно пока не трогал, работал с остальными. Маги смерти, как мне кажется, заряжены ещё круче, чем та девчонка.

Зато в какой-то момент попался совершенно иной кадр. Парнишка, после стандартных опасений по поводу обращения в нежить, заявил:

— Я не хотел всего этого делать! Они меня заставили! Они убивают всех, кто не подчиняется!

— Расскажи больше, — приглашаю продолжать.

А сам думаю, может ли этот худощавый парень быть засланным казачком? То есть да, он точно может оказаться умником, считающим, что сможет меня обмануть. Точно так же верно и обратное, он может говорить правду. Поэтому берём в оборот и наблюдаем. Я планирую в обозримом будущем сровнять Серую Цитадель с землёй, так что служение старым хозяевам станет неактуальным.

Парень, представившийся Хаймоном, сначала раскрыл свою биографию. По его словам, парень родился в Цитадели, но изначально продемонстрировал откровенно слабые способности и потому попал в касту помощников. И хоть старшие маги и талдычили постоянно, что даже слабые маги остаются магами, но подростки и дети всё решили по-своему, поэтому детство у Хаймона прошло сложно.

Идеологию Цитадели Хаймон в гробу видал, он хотел свободы и, чтобы подальше от уродов, с которыми провёл всё детство, так что парень всю сознательную жизнь готовился к побегу. И так хорошо готовился, так развивался, что его заметили и поставили в диверсионную группу, где как раз нужны не столько сильные, сколько умные и ловкие.

— Я могу обеспечить тебе свободу. В известной степени, — перехожу к интересному.

Хаймон подозрительно хмурится:

— Что значит: «в известной степени»?

— Абсолютная свобода — это когда ты один и вокруг никого. Штука, как видишь, специфическая. Я могу обеспечить тебе равные условия с прочими магами Союза. Есть где жить, есть чем заниматься, и у нас никого не гнобят.

— Верится с трудом, — ответил Хаймон. — Всегда будут сильные и слабые.

— Ага, и всегда найдётся работа, и для слабых, и для сильных. Ты вот сам себе вещи, наверное, шить и стирать не хочешь, да? И обувь себе делать? Ты вообще умеешь делать хорошие ботинки?

Хаймон с недоумением на меня посмотрел.

— А башмачник умеет. Он лучше тебя в пошиве ботинок. Поэтому башмачника мы уважаем за отличные ботинки, портного за отличную одежду, селянина за вкусные овощи, а магов за их магию. И никто не считает себя выше других. А знаешь, что самое смешное?

— Что?

— Родится ребёнок магом или нет — случайность. Ну да, у родителей магов всего скорее родится маг. Но вот ты мог родиться и у крестьян, и у короля, и у магов. Случайность. А кретины в Цитадели выделяют магов, как стоящих выше других, по признаку, который зависит от случайности.

Хаймон нахмурился. Прямо вижу, как у него картина мира в голове трещит. Однако парень улыбнулся.

— Ага, и правда. Глупость.

В итоге общий язык мы нашли.