Варварины сказки - Иеромонах Тихон (Невидимов)

Годрик хотел закричать, но голос застрял в горле. Призрак взял его за руку - холодную, как лёд, - и они шагнули прямо в стену. Вместо камня - небо, вместо пола - крыши, покрытые инеем. Ветер подхватил их, и они полетели над городом, как два тёмных крыла.

И тут началось чудо. Над ними вспыхнуло северное сияние - не холодное, как обычно, а тёплое, переливчатое, будто само небо решило рассказать сказку. Зелёные, фиолетовые, золотые ленты закружились, и в них, как в волшебном зеркале, открылись видения.

Первое видение: площадь у собора. Годрик увидел себя - старого, сгорбленного, с лицом, покрытым трещинами, как старая штукатурка. Он дёргал за верёвку, но колокол не звонил. Вместо этого из его груди вырвался чёрный дым злобы, который пополз по улицам. Дети, бежавшие с санками, вдруг остановились и заплакали. Матери закрыли окна. Даже собаки спрятались. А над всем этим сияние превращалось в серую тучу.

- Это твоё сердце, - сказал призрак. - Оно отравит город.

Второе видение: колокольня. Годрик увидел, как его колокол - тот самый, что должен был звать на Рождественскую службу, - сорвался с балки. Он падал медленно, как в кошмаре, и ударил по статуе ангела у входа в собор. Ангел раскололся, и из трещины вылетели искры - не злые, а грустные, как слёзы. А сияние над ними стало бледным, будто плакало.

- Это твоя радость, - прошептал призрак. - Ты убьёшь её.

Третье видение: но тут сияние изменилось. Зелёные ленты стали золотыми, фиолетовые - розовыми, и в них явилась Вифлеемская Звезда. Она сияла так ярко, что Годрик зажмурился. А когда открыл глаза - увидел пастухов. Они стояли на крыше соседнего дома, в простых тулупах, с посохами, и смотрели вверх. Один из них - мальчик лет семи - протянул руку к звезде, и звезда опустилась, коснувшись его ладони. И в тот миг сияние превратилось в радугу - не простую, а рождественскую, с семью цветами радости.

- Смотри, - сказал призрак, и голос его стал мягче. - Это те, кого ты отгоняешь звоном.

Четвёртое видение: волхвы. Три царя над крышей ратуши. Один - в красном, с золотой короной, другой - в зелёном, с миррой, третий - в белом, с ладаном. Они ехали не на верблюдах, а на облаках, и облака были из северного сияния. А за ними - Ангел-Хранитель, с крыльями, сотканными из радужных лучей. Он летел к Годрику и призраку, и в руках его была маленькая икона святого Николая.

- Мастер Годрик, - сказал Ангел голосом, похожим на колокольчик. - Святой Николай просит тебя вспомнить: колокола не для злобы. Они - голос неба.

И тут пятое видение: собор. Но уже не мрачный, а полный света. Двери открыты, внутри - дети, старики, матери с младенцами. А на колокольне - Годрик, но не старый и злой, а молодой, с улыбкой. Он звонит, и колокола поют. А сияние над городом превращается в огромную радугу, которая спускается на землю и касается каждого дома.

Призрак начал таять. Его каменное лицо стало мягким, как воск.

- Проснись, - сказал он. - Ещё не поздно.

Годрик открыл глаза. Он лежал у печки, но всё было иначе. За окном сияло северное сияние - настоящее, но в нём он видел радугу. Он вскочил, побежал на колокольню. Ноги скользили по льду, но он не падал - будто Ангел-Хранитель подхватывал его. На верхней площадке он схватил верёвку и… замер. Впервые в жизни он не знал, как звонить из радости.

И тут он вспомнил. Вспомнил, как в детстве, до злобы, мама водила его в собор. Как колокола пели «Слава в вышних Богу». Он дернул верёвку - не резко, а плавно, как будто гладил. И колокол ответил. Сначала тихо, потом громче, и вот уже весь город проснулся.

Люди выбегали на улицу. Дети в ночных рубашках, старики в шапках, матери с младенцами. Они смотрели вверх - на колокольню, где Годрик звонил, и плакали от счастья. А над ними сияние превратилось в радугу, и в радуге явилась Вифлеемская Звезда. Она опустилась к собору и повисла над крестом.

В соборе зажглись свечи. Святой Николай на иконе улыбнулся. Пастухи - те самые, из видения - вошли в двери, ведя за собой детей. Волхвы - в богатых мантиях - несли дары: один - хлеб, другой - молоко, третий - игрушки. А Ангел-Хранитель летел над всеми, и крылья его были из радужных лучей.

Годрик звонил и звонил. Его руки дрожали, но не от холода, а от радости. И когда служба началась, он спустился вниз и встал у входа. Люди проходили мимо, и он кланялся каждому. А дети тянули его за плащ:

- Дядя Годрик, а ты будешь звонить каждый день?

- Буду, - отвечал он, и глаза его сияли, как Вифлеемская Звезда.

С тех пор собор святого Николая стал сердцем города. Колокола пели не для того, чтобы отгонять, а чтобы звать. И каждое Рождество над городом вспыхивало северное сияние, которое превращалось в радугу. А в радуге дети видели пастухов, волхвов, Ангела-Хранителя и святого Николая, который благословлял их с иконы.

И мастер Годрик больше никогда не был одинок. Потому что колокола - это голос любви, а любовь - это Рождество.

СКАЗКА ПРО ЗОЛОТУЮ ТЕНЬ

Жила-была в бедном селении у подножия Карпатских гор деревня под названием Златолесье. Дома стояли кривые, как старые зубы, соломенные крыши провисали, будто от стыда, а в воздухе пахло дымом, сырой землёй и ладаном из маленькой церквушки на холме. В той церквушке каждый вечер звонил колокол, и голос его был похож на вздох Бога:

- Вернись, заблудший, вернись.

В самой бедной избе, где даже мыши не заводились от голода, жил человек по имени Базилио. Он был высок, худ, с руками, похожими на корни старого дуба, и глазами цвета осеннего неба. Единственное его богатство - доброе сердце. Он делил последний кусок хлеба с соседской вдовой Агафьей, чинил крышу кузнецу Фоме, который хромал после падения с лошади, и носил воду старухе Пелагее, что слепла от слёз по умершему сыну. Дети звали его «дядя Базилио», и он улыбался им, как солнце сквозь тучу.

Однажды, в день святого апостола Фомы, Базилио вышел на порог встречать рассвет. Солнце только-только выглянуло из-за гор, и