Ташкент: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Борис Чухович

class="p1">М. Булатов и Л. Караш у макета парка «Комсомольское озеро». 1950

Тем временем архитекторы Ташкента продолжали искать зелень, подходящую для модернистских форм. Некоторые архитекторы оказались чувствительными к подсказкам природы. Завершая строительство Панорамного кинотеатра{2}, Серго Сутягин заметил пластичный тутовник и сохранил его на площади со стороны улицы Навои. Став «звездой» фотоснимков 1960-х, дерево перекочевало и в другие места, хотя перед Дворцом искусств его в конечном счете срубили. Успех был, в частности, развит на бульваре имени Ленина: здесь ландшафтники смогли сохранить гораздо более объемный и возрастной тутовник, специально обыграв его местоположение на входе в «зону садов». Архитектор Рафаэль Хайрутдинов привлек Нину Сафронову для разработки озеленения вокруг выставочного зала Союза художников{23} — и у главного озеленителя Бульвара вновь получилось создать уместное и выразительное ландшафтное произведение. Запоминающимися у ландшафтных архитекторов получились парковые зоны, включившие набережные Анхора рядом со зданиями ЦК{3} и Музея дружбы народов{32}. Однако такие опыты оставались единичными — в эпоху массового индустриального строительства прихотливые парковые комплексы, требующие тщательного ухода, оставались неприемлемой роскошью.

Л. Дзимас. Чайхана на бульваре имени Ленина. 1970-е

ПОСЛЕ СТРОИТЕЛЬСТВА

К апрелю 1970-го года сооружение бульвара было завершено. В течение 1970–1980-х годов на южном завершении бульвара планировалось построить различные общественные сооружения, но ни одно из предложений не было реализовано. В перспективе архитекторы предусматривали переброску бульвара-эспланады через южную границу к следующему кварталу, где планировали возвести какой-нибудь крупный объект общественно-культурного назначения типа «Дома ученых» — однако до рабочего проектирования дело так и не дошло, а возведенная кустарным способом в середине 1980-х годов детская площадка, окруженная интенсивно используемыми проспектами, оставалась загазованной, труднодоступной и потенциально опасной для детей.

В настоящее время бульвар приобрел характер парка, так как проезжая часть улицы Ленина (Буюк Турон) с проходившей по ней линией троллейбуса была засыпана в начале 2000-х годов и приквартальная зелень микрорайона Ц-7{9} слилась с эспланадой. Помимо этого, здесь появились несколько новых коммерческих построек, а многие элементы исторического благоустройства были утрачены (как, например, бетонные ворота «Японского сада», которые были сначала снесены, а затем заменены грубой подделкой). Тем не менее бывшая городская эспланада остается чрезвычайно популярной в городе. Когда в начале 2020-х годов мэрия выступила с инициативой использовать входное пространство бульвара для установки «Стелы 30-летия Узбекистана», горожане проявили редкую для Ташкента сплоченность и коллективными действиями побудили руководство города и республики к переносу памятника в другое место.

Борис Чухович

16. КАФЕ «ГОЛУБЫЕ КУПОЛА» 1968–1970

АРХИТЕКТОР В. МУРАТОВ

ИНЖЕНЕР Е. ПЛАЦМАН

ПРОСПЕКТ ШАРАФА РАШИДОВА, 77

КОСМОНАВТОВ

Кафе «Голубые купола» стало заметным событием в развороте архитектуры Ташкента от строгого интернационального стиля к включению форм, заимствованных в историческом зодчестве Средней Азии

Кафе «Голубые купола» свидетельствовало: стремление работать с буквально воспроизведенными элементами среднеазиатской традиции во второй половине 1960-х годов было свойственно не только московским архитекторам, стремившимся подчеркнуть необычность Узбекистана, но и их ташкентским коллегам. Под прямым воздействием «Голубых куполов» вскоре появился Выставочный зал Союза художников{23} (1971–1974), а позднее — задуманы купола рынка «Чорсу»{50} (1980–1990), обозначившие, вместе с дворцом «Туркестан»{51} (1968–1992), завершение истории советского модернизма в столице Узбекистана.

История «Голубых куполов» началась в 1968 году, когда институт Ташгипрогор, прорабатывая проект детальной планировки центра Ташкента, предложил разбить бульвар{15}, примыкающий с юга к площади имени Ленина{12}. Главным архитектором бульвара стал Юрий Халдеев, один из авторов проекта центра города. Согласно его решению, за парадной интродукцией со стороны площади имени Ленина и гостиницы «Ташкент» с разных сторон главной аллеи последовательно открывались четыре сада: «японский», «русский», «узбекский» и на южном завершении бульвара — «французский». По воспоминаниям Халдеева, именно он предложил своему коллеге, молодому архитектору Вилю Муратову, недавно вернувшемуся из турне по городам Западной Европы, подумать о возведении на бульваре небольшого живописного кафе. Разместили его между «японским», «русским» и «узбекским» садами, причем последний непосредственно примыкал не к «Голубым куполам», а к расположенной рядом чайхане (архитектор Л. Дзимас, 1970). Таким образом, контекст бульвара делал среднеазиатские коннотации кафе необязательными. Более того, именно в момент начала проектирования «Правда Востока» опубликовала программную статью ведущих ученых и деятелей культуры Узбекистана, которые, требуя от зодчих сооружений, достойных «неповторимого Ташкента», тем не менее подчеркивали: «[Мы] не призываем вернуться к историческим стилям — античному ордеру или восточным куполам и минаретам»[235]. Тем не менее Муратов пошел наперекор рекомендациям и предпочел именно образ куполов, непосредственно ассоциирующихся с исторической архитектурой Узбекистана.

Кафе было рассчитано на 150 посадочных мест. Пространства зимнего и летнего залов со свободной асимметричной планировкой были расположены на двух уровнях и перетекали друг в друга с вертикальным смещением на три лестничные ступени. План включал несколько зон: с восточной стороны — вестибюль с гардеробом, зимний зал с буфетом, летний зал на террасах под куполами и рабочее пространство, расположенное в западной части и в подвале.

В. Муратов. Эскиз плана. 1969

В. Муратов. Эскизы фасадных решений. 1969

В первых эскизах Муратов попытался обыграть две модульные формы — купольную и пирамидальную, но быстро отверг пирамидальные ячейки и приступил к детализации идеи с куполами. Разбив план здания на квадраты, он попробовал вписать в каждый из них по куполу. Это решение напоминало павильон Ирана на Экспо-67, где равномасштабные купола служили главным декоративным элементом интерьера. Поскольку результат выглядел монотонным, архитектор в нескольких местах объединил четыре квадрата в один, расположив над ним купол большего размера. Эта разномасштабность куполов походила на традиционные торговые сооружения Бухары, чьи своды и купола располагались на разных уровнях и имели разный размер, но в цветовом отношении Муратов ориентировался на мозаичную бирюзу, характерную для куполов Самарканда. Первоначальные прорисовки вскоре уточнились. Архитектор сохранил шесть больших куполов, три средних и три маленьких купола, поднятые на конусовидные возвышения и увенчивающие композицию. Купола образовывали ритмические группы, живописно сочетавшиеся друг с другом. Объединяющим элементом композиции служил модернистский карниз, сохранивший модульность благодаря полуциркульным выступающим элементам. Модернистскими параллелепипедами характеризовался и нижний водно-террасный пояс. Ячеистый карниз отличался от темных рифленых террас не только по цвету, но и по текстуре. Характерной частью внешнего облика здания стали бассейны, разбитые со стороны главной аллеи бульвара. Отражаясь в водной глади, кафе сближалось