Наследник огня и пепла. Том ХI. Кровь вассалов - Владислав Добрый

Он усмехнулся, глядя мне прямо в глаза.

— И всё же давай попробуем остаться выше этого. Возможно, к тому времени, как ты вернёшься, всё успокоится. Однако я пока оставлю этот кошель у себя. Положу на полку, в сокровищнице. Отдельно.

Он перестал улыбаться. Глаза у него стали холодными и тусклыми, как свинец.

— Потому что я ожидаю, что в счёт старой дружбы ты так же легко примешь его от меня обратно. И не станешь таить зла.

Я выдержал его взгляд.

— Не стоит ссориться из-за женщин, — сказал я спокойно. — Особенно когда впереди столько возможностей.

— Вот и ладно! — перебил Гарвин и резко дёрнул поводья.

Его лошадка, лёгкая и резвая, рванула с места вверх по склону, едва не задев меня крупом.

Он обернулся через плечо, смеясь уже искренне:

— Мы обязательно ещё побеседуем, сеньор Магн! О винах! И, надеюсь, в более мирное время!

Он поднял руку в приветствии и, не оглядываясь, пустил коня галопом. Коровиэль недовольно переминался, заполняя тишину хрустом замерзшей земли. Я вдруг почувствовал горький привкус разочарования.

— Он затаил зло? — вмешался в мои мысли Адреан.

— Правильно ли я понял, мой сеньор, что он обещал отомстить, убив одного из Итвис?

— Нет, — я тяжело вздохнул. Адреану слишком часто приходилось объяснять очевидные вещи. — Если бы это было так, он бы никогда не стал меня предупреждать. С такими людьми важно не то, что они говорят, а то, о чём молчат. Он, очевидно, хочет найти и убить непосредственно виновных в убийстве его родича.

Я немного подумал. И решил, что Адреану не повредит послушать, а мне — проговорить всё вслух. Иногда мысли, когда их выговариваешь, становятся ровнее, и понятнее. Как книги, прочитанные и расставленные по полкам.

— Треве прячутся за своими масками и иллюзиями, и оттого считают себя очень хитрыми, — начал я. — На деле их все презирают. Алнез — за то, что те так и не смогли создать себе надёжные, укреплённые владения. Лесан — за то, что бегут от опасности. Вирак — за то, что нападают исподтишка. Разве что Маделар могли бы их уважать, если бы Треве нашли в себе силы принять их дружбу. Они похожи: обе семьи достигли многого, но хотят ещё больше. Они жадны, как крестьянин, переживший голод, жаден до хлеба. Маделар набивают амбары и сундуки золотом, Треве — золотом и артефактами.

Я сбился с мысли. О чём я?

— А разве не все Великие Семьи такие? — хмыкнул Адреан.

— Не совсем, — ответил я. — В какой-то момент богатство становится само собой разумеющимся. Как воздух. Ты ведь не ценишь воздух? Конечно, можно посоревноваться, кто наберёт в грудь больше, но в этом мало смысла. И когда есть всё, начинается другая гонка — за признанием, за значением. Итвис это никогда особенно не требовалось. Мы просто сжигали то, что стояло у нас на пути. Алнез и Лесан стали теми, кем им хочется казаться. Защитниками, благодетелями. На этом они строят свою ценность — и потому они мне симпатичны. Я знаю, как их убедить, как заслужить их поддержку.

Я на миг замолчал.

Адреан, как всегда, не упустил возможности вставить вопрос:

— А Роннель?

— Просто колдуны, — отмахнулся я. И сам удивился, насколько быстро это сказал. Я чётко понимал, что такое Роннель, но не мог вспомнить, откуда знаю. Это знание не было из моей прошлой жизни.

— Чародеи уязвимы. Посмотри на Университет: им нехочется заботиться о безопасности, тренироваться, готовиться к войне, потому что они считают, что у них есть дела важнее. Они вынуждены, если нет выбора. Волшебники словно… — я поискал слово, — инженеры? Интеллектуалы? Хм... Наконец, на ум пришло самое близкое, что тут есть. — Они как ремесленники. Им нужны защита и порядок, чтобы никто не мешал работать. Если вокруг грабители, они объединяются, но не ради власти — ради защиты. Их влечёт не золото, а возможности что она дает. Их разум жажадет не власти над людьми, нет, их гложет голод власти над материей, плотью, жизнью. Поэтому я и вкладываю в Университет. Нет надёжнее опоры: с падением Итвис они потеряют не только щедрого заказчика, но и мир, в котором можно творить.

— Роннель не в Университете, — парировал Адреан.

— Дай им время. Будут, — ответил я. — Просто, думаю, они считают себя достойными только ректорского кресла. Посмотрим, что скажут, когда увидят «Небесного Змея».

Я сдержался, чтобы не добавить лишнего.

— Вирак? — заполнил паузу Адреан.

Я медленно развернул Коровиэля, чувствуя, как конь нетерпеливо переступает копытами по обледеневшей земле.

Вирак — интересный вопрос. Самые опасные? На вид — да. Но их влияние скорее заслуга продуманной брачной политики. Алнез, Лесан — женятся на женщинах Вирак. Чего уж там, я сам слышал шутку: мол, мой дед был больше Вирак, чем Итвис — так часто мы брали невест из этого дома. Роннель то и дело уходили в свои загадочные походы по всем землям, Треве и Маделар вели опасные дела за пределами Долины, у домоседов Алнез, как минимум двое прямо сейчас водят отряды и служат за деньги. Один, кажется, двоюродный брат Гарвина, даже прославился в Железной Империи. Итвис слишком увлечены резнёй самих себя, и только Вирак, при всей показной драчливости, редко участвуют в открытой войне. И не поставляют всадников в наемники.

— Я не чувствую в них угрозы, — наконец сказал я и даже слегка удивился своим словам. Наивно, но правда.

— Они едва не вырезали Роннель, — напомнил Адреан.

— Они нападают на то, чего боятся, — предположил я.

— Значит они не боятся вас, сеньор? — спросил Адреан.

Я бросил на него быстрый взгляд — уж не пытается ли он меня подколоть. Но нет: парнишка встретил меня прямым и внимательным взглядом.

— Нет, не боятся. Но дело не в этом. Я просто не чую в них опасности, — повторил я своё нелепое оправдание.

— А в ком чувствуете?

— В Треве. В Маделар. Они хотят большего, потому что сами не считают себя достойными того, что имеют. Отсюда их бесконечная жадность, — я немного