Ремарк. «Как будто всё в последний раз» - Вильгельм фон Штернбург

привязывает их и к ведущим политическим изданиям. Растет как число подписчиков, так и число тех, кто покупает газету в киоске. С публикацией романа «На Западном фронте без перемен» тираж «Фоссише цайтунг» подскочит вверх, и ей не будет грозить банкротство. А за год до того такую же услугу Ремарк оказывает издательству «Шерль». Ведь роман «Станция на горизонте» содержит все элементы, необходимые для его публикации в таком журнале, как «Шпорт им бильд». Спорт, конкуренция, мужественность, любовь, немного житейской мудрости, флюиды страсти, разлитые в воздухе юга... Не только в немецкой провинции — прежде всего в столице мужчина желает жить, как Кай: «Он любил после ароматизированной ванны полежать в толстом махровом халате — любил этот час полной расслабленности, недодуманных мыслей, светлых виргинских сигарет, час, проведенный в шезлонге, в кресле у окна, среди газет и книг, в которых разрезаны первые четыре страницы, в непритязательных мечтаниях и за подпиливанием ногтей. Потом неторопливо одеться. Делать это нарочито неспешно. Повязывая галстук, набрести на интересную идею. Попытаться ее осуществить, вдруг увидеть в зеркале собственную любопытную улыбку на склоненном к плечу лице и удивиться, что мог так забыться. Завязать узел, снять сетку для волос. Внизу уже сигналила машина...» С образом такого джентльмена не идентифицировал себя ни один рабочий Веймарской республики. Зато он был по вкусу читателям журнала «Шпорт им бильд», особенно тем из них, кто причислял себя к снобам.

Годы журналистской работы, жизнь в Берлине, поездки за пределы Германии, близкие отношения с красавицей Цамбоной осовременили и эстетические взгляды Ремарка. В его прозе все заметнее черты репортажа. Не описанием лунных ночей, цветущих немецких лип, загадочных действий арабов, тамилов, креолов и китайцев в их пропахших опиумом жилищах заполнены страницы романа, — нет, читая его, мы слышим гул и рев моторов, слышим цинично-насмешливый голос поколения, играющего в рулетку и любовь. Впрочем, образы, к которым нередко прибегает автор, слишком смелы и рискованны, чтобы можно было назвать их удачными. «Мотор заворчал и зафыркал, потом одним прыжком сорвался с места и устремился к горизонту — опасный волк, который неудержимо несся вперед как безумный». Поступки главного героя, напротив, всегда обдуманны, он не помчится к заветной цели сломя голову, к жизни подходит с трезвой меркой. «Жизнь дарила сильные впечатления и потрясения лишь мимоходом». Или: «Живешь и живешь — это пугает. Почему нельзя перестать жить, на некоторое время исчезнуть, а потом вернуться?» (Заметим в скобках, что вскоре у Кая будет много последователей — в новых романах Ремарка.) Ремарковские контуры начинают обретать — вслед за Гэм — и женские фигуры. Его героини красивы, смотрят на жизнь с дистанции своего интеллекта или раскованны и непринужденны в своей близости к ней.

Роман не выходит отдельной книгой. Мало пищи для ума, есть то, что развлекает и даже «зажигает», но напрягаться читателю не надо. «Станция на горизонте» создана из материала, из которого массовая литература делается и сегодня, хотя роман печатается в журнале для публики с повышенными духовными запросами. Интересен же он тем, что дает нам возможность следить за развитием писателя по имени Эрих Мария Ремарк, который, между прочим, не намерен забывать поднятую в романе тему автогонок и красивых женщин в мире гламура. Спустя тридцать лет он снова обратится к ней в романе «Небеса не знают любимчиков» или — в другом русском переводе — «Жизнь взаймы». Кая заменит Клерфэ, под слегка измененным именем возникнет и Лилиан Дюнкерк. Теперь же, в году 1927-м, едва ли кто догадывается, что автор занятного, приятного, но мало что говорящего романа склоняется над совсем иной рукописью. В ней нет и следа от того светского, безмятежного, слегка снобистского общества, в котором только что жили и даже какое-то время любили друг друга Кай и Лилиан Дюнкерк.

В рассказах и эссе, написанных незадолго до этого, тоже нет и намека на тот выброс художественной лавы, который вскоре случится на творческом пути Ремарка. Пока же он пишет, естественно, прежде всего для того издательского дома, в котором получает плату за свою работу. В том числе и за те мозаичные камешки в прозе, что предназначены в первую голову для читателей, которые влюблены в автомобиль и круг которых становится все шире. «Автомобиль — это упаковка современной дамы», — сообщает им сотрудник журнала «Шпорт им бильд». От властей он требует, чтобы в городском пространстве этому чуду техники было обеспечено достойное место, чем наверняка привел бы в ужас нынешних экологов. «Цифра 100 обладает роковой притягательной силой», — предупреждает он лихачей и прочих любителей быстрой езды. Он возмущен безответственностью устроителей гонок на знаменитой Авус: запущенность трассы привела к тяжелым авариям с увечьями и даже смертельным исходом. Он пишет мини-рецензии на книги, размышляет над «женскими журналами давно минувших дней», высказывается о женщинах-мастерицах писать и публиковать путевые заметки. Под заголовком «Рекорд Йозефа» он рассказывает историю о том, как толстый человек, опустошая корзинку с сэндвичами, гонит сквозь ночь и туман машину, чтобы доставить врача к постели своей больной жены. Спустя годы читатель встретится с похожим эпизодом в романе «Три товарища».

Опубликовав «Станцию на горизонте», Ремарк чувствует прилив честолюбия. Он не робеет, завязывая контакты с конкурентами. Разрабатывает для издательства «Уль-штейн» обширный проект создания журнала «Автомобиль с иллюстрациями»: «Небывалый рост дорожного движения породил легион мужчин, не мыслящих своей жизни без автомобиля, не говоря уже о мотоциклистах, а также просто восторженных поклонниках этого чуда на колесах... Но трое из каждых четырех водителей плохо знают свою машину. Чтобы снять эту проблему, нам всем нужен журнал...»

Мы видим, что Ремарк очень активен, успешен как журналист и хорошо зарабатывает. С 3 августа 1928 года он в должности «ответственного за содержание» журнала «Шпорт им бильд». Вверх по карьерной лестнице сделан еще один шаг.

Между тем работа в редакции его явно не удовлетворяет. Встречаясь с известными журналистами и писателями, он ведет с ними переговоры, предлагает писать для журнала и, тем не менее, сетует в письме конструктивисту Фридриху Фордемберге-Гильдеварту, своему другу с ганноверской поры, приславшему ему несколько фотографий: «Общий характер журнала в последнее время так изменился, что о публикации столь радикальных работ не может быть и речи».

Прежде всего, однако, не удовлетворены литературные амбиции Ремарка: быть только одним из многих журналистов, пробавляющихся еще и писательством, — эта роль его не устраивает. Автобиографических заметок той поры нет, есть лишь несколько писем, а более поздние высказывания окрашены ностальгией. Человек, обремененный редакционными обязанностями, написавший три неудачных романа, снова, не заключив