Критика платонизма у Аристотеля - Алексей Федорович Лосев
Критика платонизма у Аристотеля читать книгу онлайн
Как признано почти всеми, из античных текстов самый трудный и ответственный, это – текст Аристотеля.
Я хотел дать текст Аристотеля без всяких изменений, т.е. дать не пересказ, а именно перевод, максимально точный перевод Аристотеля, и в то же время сделать его понятным. Прежде всего, я стараюсь, поскольку позволяет язык, передать точно фразу Аристотеля. Затем, когда это выполнено, я всячески стараюсь сделать ее максимально понятной. Для достижения такой понятности я широко пользуюсь методом квадратных скобок, как я его называю, т.е. начинаю вставлять пояснительные слова после каждого выражения, содержащего в себе какую-нибудь неясность или двусмысленность.
Давая перевод XIII и XIV книги «Метафизики», я рассматриваю свою теперешнюю работу как предложение русскому ученому миру и как пробу. Пусть люди, знающие дело, выскажутся, какой именно перевод Аристотеля нужен современной русской литературе.
Восьмикнижие:
1. Античный космос и современная наука. Μ., 1927. 550 стр.
2. Философия имени. Μ., 1927. 254 стр.
3. Музыка как предмет логики. Μ., 1927. 262 стр.
4. Диалектика художественной формы. М., 1927. 250 стр.
5. Диалектика числа у Плотина. М., 1928. 194 стр.
6. Критика платонизма у Аристотеля. М., 1929. 204 стр.
7. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1930. 912 стр.
8. Диалектика мифа. М., 1930. 250 стр.
Для Платона число:
1) отлично от инобытия,
2) тождественно с ним,
3) отлично и тождественно с ним; в результате – синтез, идея.
Для Аристотеля число тоже существует. Но оно существует как абстракция из вещей. Оно, конечно, в этом смысле не тождественно с вещью. Но это только абстракция. А субстанциально чисел нет. Они просто видятся в вещах.
Для Платона идея
1) абсолютно отлична от инобытия, материи,
2) абсолютно тождественна с ней,
3) одновременно и абсолютно, в одном и том же смысле и в разном, и отлична и тождественна. В результате – новая категория, вещь.
Для Аристотеля идея тоже обязательно отлична от вещи, но – как всякая абстракция. Реально же есть только вещи; и на них, в них видятся эйдосы и идеи.
h)
Этот принцип Аристотелевского понимания платонизма дает нам теперь возможность наполнить реальным содержанием те формальные пункты критики платонизма, которые мы отметили выше в общем виде.
Начнем с критики учения о субстанциях.
– IAa есть учение о математических субстанциях, взятых с точки зрения их внутреннего строения. Сюда, несомненно, относятся аргументы о математических предметах №№ 4, 6, 8.
В арг. № 4, как мы помним, Аристотель отрицает внутреннее единство геометрической фигуры у Платона. Так как всякое единство определяется только вещью, а геометрическая фигура не вещественна, то точка, напр., должна быть везде разной (в линии, в поверхности, в теле).
В арг. № 6 Аристотель, на том же основании, отрицает единство аксиом и теорем, с одной стороны, и чисел и фигур – с другой.
В арг. № 8 отрицается возможность единства всякой математической величины.
Итак, Аристотель, не видя, как обосновывается единство чего бы то ни было мыслительно и диалектически, и в то же время зная, что платоники отделяют математическую субстанцию от вещи, – думает, что в таком случае невозможна самая структура математической субстанции как единая. Всякое единство – от вещей; понятия бессильны обосновать единство.
– IAb есть учение о математических субстанциях, взятых как самостоятельные неделимые целости, т.е. взятые в себе. Сюда вполне подходят аргументы о «математических предметах» №№ 1, 3, 9.
Арг. № 1, гласящий, что двум телам невозможно быть в одном и том же месте, предполагает, очевидно, что диалектическое полагание вполне натуралистично.
Арг. № 3 гласит, что присутствие неделимой, идеальной математической субстанции в вещи означает неделимость самой вещи. Натурализация диалектического принципа – очевидна.
Арг. № 9 высказывает, что субстанциальное предшествие математической величины равносильно тому, что она одушевленна.
Слишком ясно, что в вопросе о математической субстанции как о чем-то целом Аристотель эту целость и самостоятельность просто отождествляет с вещественностью.
– IAc есть учение о математических субстанциях, взятых с точки зрения их внешнего функционирования. Сюда, по-видимому, можно отнести аргументы №№ 7 и 11 о «математических предметах».
Арг. № 7 утверждает, что математические субстанции могут предшествовать вещам только во времени; а
арг. № 11 гласит, что эти субстанции предшествуют им только логически и потенциально.
Стало быть, Аристотель не опровергает предшествия арифметических чисел вещам, но это предшествие он может понять или вещественно-натуралистически или абстрактно-логически. Учение о диалектической связи числа и вещи ему чуждо.
Далее – критика идейных субстанций.
– IBa – учение об идейных субстанциях, взятых в своей внутренней структуре. Сюда относятся аргументы №№ 1 – 4 из критики идей.
Именно, в арг. № 1 отрицается возможность родовых-видовых отношений среди идей, так как всякое отличие рода от вида или наличие разных видов для одной и той же вещи как группы вещей Аристотель понимает как абсолютную разорванность идеальной сферы.
На почве натурализации «идеи» отрицается, далее,
в арг. № 2 – идея отрицания, отношения,
в арг. № 3 – превосходство «отношения» над «идеей»,
в арг. № 4 – идея всего несубстанциального.
Ясна полная аналогия критики IBa с критикой IAa. Как число и числа там, так идея и идеи здесь мыслятся абсолютно распавшимся бытием, раз они – вне чувственности.
– IBb – учение об идейных субстанциях, взятых в себе. Сюда относится арг. № 8 из критики «идей», гласящий, что субстанция не может быть вне того, чего субстанцией она является.
Аналогия с IAb – вполне очевидна. Там математические субстанции мыслятся как занимающие место в физическом мире; а здесь идеи, в виду невозможности совмещения двух тел в одном пространстве, требуется мыслить как не занимающие никакого места абстракции.
– IBc – учение об идейных субстанциях вне себя, в своих внешних функциях. Сюда – аргументы №№ 5, 6, 7, 9 из критики «идей», специально трактующие именно эту проблему (см. выше стр. 32).
Наконец, перечислим аргументы, относящиеся к критике идейно-математических субстанций, или т.н. «идеальных чисел».
– ICa есть учение об идейно-математических субстанциях внутри себя.
Для случая абсолютной несчислимости сюда относится, очевидно, арг. № 1, трактующий о взаимоотношении принципов логической структуры идеального числа.
Для случая прерывной счислимости – арг. № 3 и 6, трактующие о замене в платонизме числового принципа логическим.
В арг. № 3, опять-таки в параллель с IAa и IBa, критикуется применение понятия «предыдущего» и «последующего» к идеальным числам, т.е. Аристотель опять диалектическую разнородность категорий понимает как вещественную разнокачественность.
В арг. № 6 также отрицается возможность говорить об идеальных числах – «первый», «второй» и т.д.
Словом, ясно, что в этих аргументах речь именно о внутренней структуре прерывно счислимых чисел.
Сюда же, по-видимому, относится и критика «академической» теории числа, так как выставляемый против нее аргумент у Аристотеля касается вопроса происхождения этих чисел из Единого.
Наконец, к ICa, несомненно, относятся из критики детальных моментов платонической теории чисел аргументы № 3 (о двусмысленности Единого) и №№ 1 и 5 (о ложности материального принципа), потому что здесь затрагиваются вопросы именно о происхождении внутренней структуры числа.
– ICb содержит учение об идейно-математических субстанциях в себе.
Для абсолютной несчислимости сюда, конечно, – аргумент № 2. Тут, как мы помним, Аристотель находил количественность в материальном принципе идеального числа, т.е. говорил не о сложении отдельных элементов структуры в целую структуру (как в арг. № 1), но о Двоице как цельной структуре множества. Впрочем, если рассматривать тут Двоицу именно как один из принципов структуры идеального числа, то этот аргумент отойдет к ICa.
Для прерывной счислимости сюда очень хорошо подходят аргументы № 1, 4, 5 (из критики прерывной счислимости), доказывающие, что прерывно-счислимых чисел просто не существует, так как в существе своем, с точки зрения Платона, они все
