Системный Творец - Александр Сорокин

как тень, молчал, не ел почти. А потом те ублюдки… — на этих словах кулаки Орна сжались так, что костяшки побелели. — Пришли и забрали ваш дом. Бумагу какую-то притащили, с печатью, мол, отец им должен был. Да кто ж тогда с бумагами разберётся… Я тогда тебя и приютил.

Он разжал кулаки и махнул рукой, словно отгоняя назойливых мух.

— С этих пор ты и маялся. Дровосеки пытались тебя привечать, но ты… Отказался. В принципе и правильно сделал, дело это опасное. К кузнецу пошел, так он выгнал, мол, ленивый, косорукий. На охоту тебя не берут, навыков нет. Да и говорят, пользы от тебя никакой.

Я молчал, внутренне переваривая услышанное. Картина прояснялась. Макс, в чьем теле я оказался, был никому ненужным сиротой. Чужим среди своих, изгоем, потерянным и забытым всеми. Идеальная оболочка для того, чтобы в нее вселился чужой разум из другого мира.

Старик вдруг снова заговорил, и в его голосе пробилась натужная, но искренняя теплота:

— Я тебя не прогоню. Не из жалости, нет. Просто… Чую я, ты не так прост, как все думают. Только… — он пристально посмотрел на меня, — если дашь себе скиснуть, тогда и сам себе будешь враг.

Я кивнул. Тихо, сдержанно. Старик закончил рассказ тяжелым вздохом, потер налитые кровью глаза и поднялся со скрипом, будто каждый сустав в его теле яростно протестовал против движения.

— Стар я стал… Пойду прилягу, — пробормотал он. — Ты тоже отдыхай. Утро раннее, а тебя, считай, всю ночь не было, поди шлялся где-то, о старике совсем не думаешь. Я же переживал, ждал…

Он прошёл к стене, за занавеску из кусков старой ткани. Вскоре послышался скрип кровати и сиплое, тяжёлое дыхание.

Я остался сидеть на табурете, опершись локтями о колени и уставившись в пол. Мысли, как пыль в солнечном луче, крутились, путались, оседали.

На душе было тревожно. Я слишком долго жил в реальности, чтобы впадать в истерику от первого удара, да и паника слабый союзник. А вот холодный расчёт мог спасти даже в аду.

Допустим, я здесь надолго… Или навсегда. Но при любом раскладе мне нужно понять, на что я способен.

Я вспомнил надпись с которой всё началось. Системное сообщение, всплывшее перед глазами. Если тогда я видел интерфейс, значит, доступ к нему возможен. А если так, значит, где-то есть команда для его вызова. Вопрос только какая?

Я выпрямился, скрестил пальцы и прошептал в пустоту:

— Меню?

Тишина.

— Статус? Характеристики? Система?

Потолок ответил равнодушной тенью.

Я поджал губы, размышляя. Возможно, это не голосовая команда. Может, нужна какая-то жестовая активация? Или концентрация?

Закрыв глаза, я представил перед собой пустоту. Вообразил, как открывается меню, как в старых интерфейсах, с панелью слева, с характеристиками справа. Внимательно, шаг за шагом, я попробовал воссоздать это в воображении, как запуск чего-то родного. Системного. Осознанного.

Ничего.

Я вздохнул и медленно опустил руки. Либо я что-то делал не так, либо не были соблюдены какие-то условия. Либо.… Эта штука работает по своим правилам, и вовсе не обязана подчиняться моей логике.

Что ж, не страшно. Я жив. Я дышу. А значит — у меня есть время, чтобы все понять.

Я опустил голову и привалился к стене. Меня постепенно отпускало неявное напряжение, незримо сковавшее мышцы.

Встав и тихо приоткрыв покосившуюся дверь, стараясь не скрипнуть оставшейся петлей, я вышел наружу. Утро было ещё прохладным, воздух пах дымом, сырым деревом и какой-то горечью. Ветра сейчас не было, и город, казалось, дремал на рассвете.

Во дворе царил беспорядок: куча старых дров, обломки сломанных инструментов, кособокий сарай, в котором, вероятно, держали что-то вроде запасов, ну либо просто старый хлам. Я спустился по ступенькам, хотелось хоть немного осмотреться. Может, найти колодец или просто понять, как тут всё устроено.

И вдруг ощутил взгляд. Он был как укол в шею, тяжёлый, цепкий. Я повернул голову и увидел его.

У опоры частокола стоял мужчина. Я смутно помнил его лицо, вроде он был одним из членов группы лесорубов, либо просто стоял недалеко. Высокий, широкоплечий, с обветренным лицом и мрачными глазами. На поясе у него висел топор, внушительный, как и он сам.

Он смотрел прямо на меня.

И его взгляд не сулил ничего хорошего.

Глава 2

Спустя несколько секунд он рявкнул:

— Откуда у тебя топор, щенок?

Я опустил взгляд в поисках инструмента, но вспомнил, что оставил его в доме.

— Я… — слова застряли в горле.

Спокойно, панике тут не место. Что ему вообще от меня нужно и какая разница, откуда у меня топор? Нужно хорошенько взвесить свой ответ.

Я выпрямился, хотя и чувствовал, как сердце отстукивает где-то в горле.

— Нашёл в сарае, — сказал я, стараясь говорить уверенно.

Он прищурился.

— В сарае, говоришь? — он сделал шаг вперёд, заходя на территорию участка. — А ну покажи.

Я медленно развернулся, забрал в доме топор, стараясь сильно не скрипеть дверью, и принес мужчине. Он взял его с лёгким сомнением и вдруг… нахмурился.

— Хм… Хороший баланс и вес. Но лезвие слишком тупое. Да и… — он провёл пальцем по кромке, после чего нахмурился. — Пацан, если уж решил взять в руки топор, то должен привести его в порядок!

Я пожал плечами.

— Я никогда не обращался с топором и действовал больше по наитию. Да и как за ним ухаживать-то?

— Было бы желание, давно бы поинтересовался. — буркнул он, разглядывая топор. — В этой дыре даже нормальных инструментов не осталось, а тут… — он неохотно вернул мне топор. — Приведи его в порядок. Очень ладный экземпляр, даже интересно, откуда старик Орн его достал.

Он развернулся, бросив через плечо:

— Завтра наша группа выходит в четвёртом дозоре. Если ты не такой бесполезный, как все тут говорят, приходи.

Я остался стоять на месте, держа топор в руках. И в тот момент я чувствовал только одно: это был мой шанс. Пусть и странный, пусть и неясный, но шанс. И я не собирался его упускать.

Я проводил взглядом мужчину, который шагал прочь. Его тяжелые шаги быстро затерялись в глухой тишине, и я остался один. Я глубоко вздохнул и, наконец, позволил себе осмотреться по-настоящему.

Двор, в который я вышел, был небольшим. Земля под ногами оказалась твёрдая, утоптанная, с вкраплениями сухой травы, местами пробивалась крапива и жухлая полынь. Тут