На страже Империи. Том 2 - Валентин Якимов

победили. Капитаны упали в песок изломанными куклами, а в воздухе остались висеть склизкие серо-зеленые комья, похожие на сгустки гноя.

— Ну и дрянь… — скривился Виктор, развеивая свои кастеты. — Дама, не желаете ли…

— Не желает! — отрезал я. — Она пока еще не одна из нас. Нечего разбрасываться силой. — и с силой сжал один комок в ладони.

С омерзительным трупным чавканьем он расплющился, а затем словно втек в меня через ладонь. Вены вздулись и позеленели… но вскоре организм переработал новый, мощный поток силы. И я удовлетворенно кивнул.

— Давай, не тяни. —в каждом из этих ублюдков мощи на четверть того элементаля.

— Ну так бы сразу и сказал! — воскликнул немец, резким взмахом хватая болтающееся в воздухе Ядро и раздавливая в кулаке. С непривычки мужчину аж скрючило. Но вскоре, выпрямившись, он хрустнул пальцами и блаженно произнес:

— Охренеть… простите, леди. Просто сейчас мой Источник вырос, пожалуй, на треть за раз! Я даже представить не мог, что это возможно!

Я усмехнулся.

— Только не пытайся с ходу пробовать свои пределы. Каналы маны сожжешь к чертям и останешься калекой. Многие так заканчивали…

Молчавшая все это время Каховская, услышав слова Виктора, пораженно уставилась на нас. Облизнув пересохшие от волнения губы, хотела что-то спросить. Но я ее перебил:

— Ничего не спрашивай, Алиса. Если хочешь стать сильней, чем когда-либо — присоединяйся к моей боевой группе. Обсудим это после боя. А пока… Что ж. Прояви себя!

Договорив, я резким прыжком взмыл ввысь, посмотреть, как там дела у моей Миты. А она, при помощи старика Меньшикова и еще нескольких магов, сумела пробить защиту главной ладьи и расплавить кислотой ее корму. Вместе с одним из трех Капитанов.

Только вот теперь эта ладья плыла прямо на моего питомца, а главный противник вновь закручивал свой золоченный посох, готовясь выстрелить теперь уже в упор. Похоже, он был тут единственным, кто умел самостоятельно творить поистине мощные чары.

— Назад! — крикнул я гидре, пытающейся поймать лодку полутораметровыми челюстями всех пяти голов, но раз за разом бьющейся о мерцающий щит. — Отступай!

Словами дело не ограничилось. Пролетев на предельной скорости, я оказался между моей Митой и плавно летящей к ней большой ладьей. Закончив закручивать посох, Капитан резко направил его прямо на меня — и прошипел:

— Сгинь, жалкий призыватель! Да будет на то воля Короля Червей!..

Что ж. Выбора уже не осталось — теперь или я сдержу натиск, или развеюсь прахом по ветру. Яркая изумрудная вспышка на конце посоха почти ослепила меня. Здесь не поможет даже Зеркало Персея, что я применил в измерении Ан, тут не поможет.

Ведь по своей природе в меня бьет разряд молнии, а не луч. Пусть в этой молнии и воплощена тонна некротической гибельной силы.

Я вскинул Клинок Пустоты, направив его острие прямо на ослепительную вспышку. Как на дуэли с Шуваловым. Как защищая деревенских от ледяных стрел. Но теперь стремясь вобрать в себя как можно больше сырой силы, уже и не думая, сумею ли я ее удержать.

На острие клинка словно вспыхнула звезда. Или черная дыра — абсолютно непроницаемая, втягивающая внутрь себя все: воздух, пыль, сам свет и окружающие звуки. А еще ману — столько маны, что хватило бы на несколько моих Источников.

— Растворись! — прозвучал ледяной скрипящий шепот.

— Не сегодня, мразь! — прорычал я, из последних сил удерживая клинок, готовый просто исчезнуть от переполнившей его мощи.

А потом мы ударили. Оба, одновременно. Изумрудная молния, способная обратить в прах целую дивизию, столкнулась в небе с черным лучом, словно выточенным из самой вековечной Тьмы. Бесшумно. Мгновенно. И на какой-то миг, казалось, во всем мире повисла абсолютная тишина.

А затем все взорвалось. Буквально всё. Пространство вокруг утонуло в черно-зеленой вспышке. Все звуки поглотил грохот, от которого лопнули перепонки и вывалились зубы. Последним, что я запомнил, было ощущение, что у меня сломались кости.

Все.

Глава 2

Новая жизнь

…Боги, как же всё болит!.. И кожу жжет словно кипятком.

— Да не лезьте вы к нему!

— Брр, ну и жуткая тварь…

— Господин Виктор фон Лемм, если я не ошибаюсь? Что всё это значит? Почему вы защищаете от нас иномирное порождение⁈

Иномирное порождение? Мита! Я постарался открыть глаза. Веки словно налились свинцом, так тяжело это было сделать. Но я справился.

Перед моим взором предстала знакомая широкая спина. Виктор. Я перевел взгляд из стороны в сторону — а вот и миниатюрная фигурка Марии, и Каховская тут. Я…

Похоже, я лежал на земле. Только почему-то ощущал себя очень мокрым, и жгло все так, будто я в горячей ванной. Очень горячей.

— Ваше Сиятельство! — холодно ответил Виктор неизвестному. Судя по обращению, какому-то графу, или князю. — Это, как вы выразились, иномирное порождение, сражалось с нами бок о бок! Только благодаря тому, что оно уничтожило Бесплотного, те уроды на лодках не превратили тут всех в пыль!

Я удовлетворенно прикрыл глаза. Виктор прав — хорошо, что он верно понял расстановку сил…

— … К тому же, посмотрите, граф! Это чудовище изранило само себя, дабы исцелить своей кровью моего командира! И вы считаете, что после этого я должен уйти с дороги ваших бойцов? Да после такого мне придется вздернуться к чертям!

Мита… изранила себя? И действительно, когда я наконец сумел опустить глаза вниз, я увидел, что весь покрыт пурпурной, с фиолетовым отливом, густой жидкостью. Кровь Гидры Глубин. Такая же целебная, как у всех видов так называемых великих гидр…

СПАСИБО!!!

Ох ты ж!.. В голову словно молотом ударили — таким мощным эхом отозвались эти… Слова. Да, в голове сами собой возникли слова на пять шипящих оглушительных голосов.

Все великие гидры — разумные создания. И, похоже, посредством слияния крови, или, быть может, когда я спас ее и над ней навис Долг Жизни, отчасти соединились и наши души.

Я постарался «громко» подумать, чтобы она пока не отправляла мне ментальных импульсов, и ощутил, что Мита услышала и согласилась. Раньше я никогда не связывал себя с могущественными существами, так что с этим стоит разобраться.

Но пока — привести себя в порядок.

Пока стоящие вокруг меня люди вяло препирались на тему того, что важнее — честь дворянина, или долг солдата, я провел мысленный анализ повреждений.

Быстро стало понятно — я абсолютно