Пожиратель Ци 4 - Егор Петров

и приезжай, полечимся. — Я встал со стула. — Не хочу долго прощаться. Просто понял, что пора.

— Я тоже деревенская, — заявила Мико, вслед за мной вставая со стула. — Как попробовала этих лепешек медовых, так и вспомнила. Давай штук пять возьмём с собой и в путь…

— И за тем мужиком с колодцем… — вспомнил я. — Лично проследи, ладно? А то пообещал, блин, и улетаю…

— Да, всё в порядке будет, не переживай, — уверил меня Хаггард.

Лепешек было точно больше пяти — не знаю, что там сказал трактирщику бородач, но он вручил реально огромный куль с ними. Ну и хорошо — в браслете и свежими останутся, и места много не займут…

Мико привычно запрыгнула мне на шею, а за моей спиной расправились черные крылья с золотыми и багровыми проблесками.

— Не задерживайся тут, бородач, — крикнул я ему напоследок. — Чайные плантации ждут! И смотри, чтобы Трор окончательно не разорил королевство!

— Не волнуйся, Мудрец! — рассмеялся он в ответ. — Я тут порядок наведу быстрее, чем ты крылья сложишь! Летите! И… берегите друг друга.

Последние слова он произнес неожиданно мягко, с ноткой тепла в голосе. Мико снова покраснела и крепче сжала мою шею. Еще чуть-чуть, и это будет удушающий прием…

Мы взлетели прямо от входа в таверну.

— Керо, а твоя сила тоже изменилась? После… — спросила рыжая, перекрикивая ветер, спустя пару часов полета. Я наконец-то не сдерживался и летел на максимальной доступной скорости. Энергии тратилось больше, но скорость…

— Да! — прорал в ответ я.

Как же красиво смотрелись её волосы в свете заката, навстречу которому мы летели…

— Может, еще раз так попробуем? Я чувствую, что это только на пользу, — робко предложила Мико. Ну, точнее, сначала робко, а потом еще три раза сильно погромче, и я стал потихоньку снижать скорость — ветер ревел безумно.

— Смотри, как там красиво! — указала мне рыжая на луг, вокруг которого блестел ручеек.

А там действительно было красиво. Ладно. Я стремительно стал снижаться. До Стены лететь еще часа четыре, и передохнуть точно не помешает… Может, и до утра отдохнуть.

Глава 88

Мы с Мико все-таки задержались на той живописной полянке — и снова вместе культивировали, как и в тот раз. Когда все силы иссякли, до утра отрубились, потом снова культивировали.

Было крайне сложно оторваться от этого процесса. Это было невероятно приятно и одновременно… Он утомлял, выматывал словно саму сердцевину бытия. После каждого цикла я чувствовал себя как выжатый лимон — не только мышцы дрожали от перенапряжения, но и разум был окутан туманом, а в груди зияла пустота. Ци циркулировала вяло, хоть и присутствовала в избытке — необходимо было напрячь разум, чтобы разогнать это состояние, но этого совсем не хотелось. Процесс лишал, казалось, душевных сил.

При этом каждый раз объем сил рос, как и менялись свойства энергии. Я чувствовал, как та воля, что шла из ядра, становилась все… Плотнее? Раньше она была тонкой, почти невесомой пленкой, легко рвущейся под нагрузкой. Теперь же она уплотнилась, а за ней, в глубине ядра, клубилось нечто новое — теплое облако резерва, готовое подпитать волю в критический момент.

Мико же после третьей совместной культивации (первой у города Пламенной Птицы и две сейчас) смогла настолько подавить своевольного Феникса внутри, что уже спокойно могла обращаться к его воспоминаниям и выуживать оттуда любую интересующую информацию.

Процесс этот был не быстрым. Порой она замирала, ее золотые глаза теряли фокус, а по бледнеющему лицу струился холодный пот. Иногда она вздрагивала, будто получив невидимый удар — обычно, когда натыкалась на фрагменты древних битв или запретных знаний. Было ощущение, что это бездонный колодец со знаниями, где хранилась куча всего, собираемого веками: методы закалки организма, техники, рецепты пилюль и эликсиров, какие-то исторические сведения — обрывки памяти о Великом Расколе, когда кланы Фениксов и Драконов пали жертвой чего-то ужасного, заставившего их уйти с арены мира. Она говорила, что это как-то связано с демонами.

Однако от этого выуживания она тоже уставала, и не от всей информации одинаково. Как она это описала — та информация, к которой она готова, дается ей легко. Знать бы еще, что это такое…

И при этом в культивации, кроме обычных сил, было кое-что еще — куда более глубокое и личное. Было ощущение, что наши души сливаются в танце, подобно энергиям. Я понимал, что она чувствует и что хочет. При этом я понимал, что она понимает, что я это понимаю. Сложно, в общем… Как общение на скорости, где ты только подумал, а другой об этом уже знает. Максимально искреннее и открытое общение, одновременно приносящее неземное наслаждение от уровня взаимопонимания и пугающее.

Однажды Мико залезла в воспоминания Феникса, а точнее, в «раздел» памяти, что отвечал за парную культивацию. Только теперь я понял, почему она так густо краснела в те далекие времена — так же краснея, запинаясь и отводя глаза, Мико рассказала — оказывается, мы пошли сложным путем, возможным только из-за присутствия в моем теле родословной дракона, смирившим её кровь своей волей. Обычный же путь был максимально физиологичным — первый мужчина, с которым рыжая провела бы ночь, получил бы от нее мощнейшую родословную, слегка при этом ослабив Мико, но сделав силу спокойной и подконтрольной.

При этом тот путь, которым пошли мы… Он был почти невозможен и крайне редок, много звезд сошлось в одном месте — взаимное доверие, две сильные уникальные родословные, одинаковая стадия, идеальный момент — чтобы силы сплелись, а не оттолкнулись. И этот путь, он… Он исключал физический контакт. По крайней мере, пока что. Суть в том, что до тех пор, пока наши ядра укрепляются и меняются сами по себе во время взаимного обмена — надо делать именно так. И лишь когда оранжевые нити в моем ядре будут занимать около половины пространства, можно будет… Сблизиться как мужчина и женщина. Потому что после этого она отдаст свой изначальный Инь Феникса, мой Ян Дракона тоже растворится во взаимном усилении, и роста в любом случае больше не будет. То, что делали мы — это достижение предела возможного перед максимальным усилением. Она это знала, я это знал, и обоим хотелось стать сильнее.

И при этом желание внутри нас росло безумными темпами — чувствовать другого человека продолжением себя, но