Пожиратель Ци 4 - Егор Петров

под дых мне нанес чай. Хаггард коротко переговорил с владельцем, дал ему пару золотых монет, тот понятливо закивал и ушел.

— Сейчас все будет, малой! — подмигнул мне Хаггард.

Мико с интересом смотрела по сторонам.

— Это то самое место, откуда ты спер кучу чайников заваренных? — уточнила Мико, что-то уловившая в моем нетерпении. Не думаю, что его было видно со стороны — но рыжая довольно хорошо меня знала.

— Ага, — рассмеялся Хаггард, — мы тогда первые артефакты пространственные продавать начали, вкус денег почувствовали. Да и переполнен город был перед турниром, вот и околачивались тут… За очень большие деньги!..

— С Кассианом тут познакомились, — вспомнил я.

— Точно, — покивал Хаггард, — страшным нам тогда казался. А теперь фьють — и нет его больше…

— Заступился тогда за Айрона, помню… — я посмотрел на бородача, — а где принц-то, кстати?

— Узнаю, — кивнул он мне. — Прямо сейчас и узнаю.

Затем наконец-то принесли чай. И этот чай сделал самое худшее, что только мог — дал мне надежду. Ведь этот одуряющий аромат цветов издалека ударил по мне, как по оголенному нерву, мозг возопил — «Да! Это ОНО!».

Но это, с*ка, было не «ОНО!». Даже не «оно!», и не «оно…» с легким придыханием.

Поначалу я не торопился пробовать, растягивая удовольствие, даже глаза мои предательски зажмурились — да, тот самый пьянящий, сложный аромат! Хоть и не такой густой, но… Но первый же глоток обернулся разочарованием. Горьковатая водица с легким цветочным послевкусием, но без того глубокого, согревающего душу букета, без той искры, что заставляла мысли проясняться, а глаза видеть потоки энергии. Просто хороший чай. Не более.

— Ну как? — Хаггард смотрел на меня ожидающе. — Похож?

— Нет, — выдохнул я, отставляя чашку. — Совсем не тот. Бледная тень. Как и все тут.

Бородач разочарованно хмыкнул. Мико осторожно пригубила из своей чашки, прокомментировав:

— Да как будто тот же. Мёду бы к нему, и хорошо будет, — улыбнулась она.

Я вновь глотнул. В принципе, рыжая права — в такой можно и мёду бахнуть…

Атмосфера в таверне тем временем лучше не становилась. Потихоньку начинали доноситься шепотки с соседних столиков, и они постепенно нарастали. Слова «крылья», «демон», «герой Стены», «Кер’О» то и дело проскальзывали в этих тихих чужих беседах. Люди меня узнали. И в их глазах, бросавших украдкой взгляды на наш столик, читалась не столько боязнь, сколько… надежда. И голод. Физический и духовный.

Первым осмелился старик в потертой, но чистой рубахе. Подошел неуверенно, поклонился низко.

— Господин Мудрец… Кер’О… — голос его дрожал. — Простите за беспокойство… Сосед мой, Лан, колодец общий завалил мусором, говорит, на его половине стоит… А землемеры и не приходят, но я уверен — не его эта половина! Не его! А вода-то одна на три семьи! Рассудите, батюшка, умоляю… Силы у меня нет с ним спорить, а детишки пить хотят…

Тут меня выбило из колеи посильнее прежнего. Рассудить спор о колодце? Я?

Хотя не удивительно — если человек не знает, чем ему заняться, обязательно найдутся те, кто знают. И прямо укажут. Не решился Керо сразу лететь артефакты-крепости строить? Решил ненадолго остановиться, отвлечься от бешеной суеты последних недель? Пусть судьей местным поработает. Он Герой, ему по статусу положено. И я поработаю… Как минимум с этим стариком. Почему? Да в его глазах было столько чистой, беззащитной веры в то, что я могу помочь… Хаггард тихо фыркнул в бороду.

— Колодец один на три семьи… — переспросил я, собираясь с мыслями. — Скажи соседу: или он расчищает его от мусора к рассвету, или завтра я приду и проведу большой урок на тему добрососедских отношений, основанных на взаимовыручке и уважении. И без всяких землемеров поделю участок, чтоб справедливо было, а судить буду по количеству добродетели в лице.

Старик широко раскрыл глаза, потом радостно закивал, чуть не плача от облегчения, и поспешно ретировался. Ну и бред. Так, а если не расчистит? Где мне этого старика найти? Я встал и хотел его окликнуть, но старика уже нигде не было.

Эффект оказался разительным. Люди увидели, что я не наорал, не убил, не съел, и решили, что это их момент счастья.

Не успел я сделать глоток посредственного чая, как к столику протиснулась женщина с бледным, испуганным лицом. На руках у нее дремал худенький малыш.

— Святой защитник… — зашептала она, чуть не кланяясь. — Хоть монетку… на хлеб дитю… Муж на Стене погиб… подаяния не хватает…

В горле мгновенно встал ком. Хаггард, не глядя, приложил руку с амулетом к браслету и протянул женщине не монету, а увесистый мешочек с серебром.

— На, матушка. И чтобы дитя сытым было. И сама не забывай поесть, — буркнул он. Женщина, ошеломленная, некоторое время молча смотрела на мешочек в своей руке, словно была не в силах поверить в его реальность. А затем слезы буквально хлынули из ее глаз, и, прошептав дрожащими губами «спасибо…», она скрылась в полумраке таверны.

— Что, и разориться не боишься?, — беззлобно поддел я бородача, памятуя о его былой сквалыжности.

— Деньги для того, чтобы их тратить, — отмахнулся Хаггард. Его взгляд стал жестче. Он ловил взгляд владельца таверны, того самого упитанного мужчину, чьи глаза странно заблестели, когда он провожал глазами внезапно разбогатевшую женщину. Тот, заметив взгляд, поспешил к нашему столику, низко кланяясь.

— Чем могу угодить, господа? Чай не понравился? Принесу другой, особый, из личных запасов! — засуетился он.

— Чай потом, — оборвал его Хаггард. — Видел, баба подходила? Узнаю, что кто-то её деньги отобрал, всех в канаве утоплю, и с тебя начну. Понял?

Владелец начал отмахиваться руками, кивать, отнекиваться, что он не в жизнь и никогда.

— И о старичке том пусть твои ребятки тоже позаботятся. Если сосед его колодец от мусора не освободит, вразумить того надо, — продолжал сурово Хаггард, а когда трактирщик вновь часто закивал, бородач махнул рукой, — Теперь рассказывай, как дела в городе? Как торговля? Где принц Айрон шляется? Слышал что?

Владелец заерзал, понизив голос:

— Торговля… Да какая торговля, господин Хаггард? Только самое необходимое. Кто может — бежит в земли Трора. Там порядок, хлеб есть. А здесь… — он махнул рукой вокруг. — Плохо всё.

— Будь здесь порядок, как там, ты бы быстро на плахе оказался, —