Мо Сян - Ольга Рубан

сплетням, сплошь состоит из драгоценных камней. Заткнуть то его заткнули, но информация уже облетела Землю, и в Шэньси повалили и местные, и интуристы. Тогда китайцы выбрали меньшее из зол – кинули, так сказать, кость и организовали туристический доступ к большинству курганов. А область на северо-западе, где якобы и находится Белая Пирамида, между тем, наоборот, строго засекретили. Но, слава Богу, нам не придется там пробираться. Дорога идет в полукилометре от блокпостов, а потом сворачивает севернее – в ущелье Хуэцзинь. За ущельем, согласно всем картам и навигаторам – пустое необжитое пространство. Там либо окажемся в тупике и будем пятиться порядка шести километров задом, либо приедем, куда и собирались.

- А что там – в закрытой зоне? – спросила Алла, - Египтяне свои пирамиды вроде не прячут…

Вадим раздраженно глянул на нее и принялся сворачивать карту.

- Ты меня спрашиваешь? Может быть, китайцы чтут своих покойников и не хотят, чтобы погребальные палаты их предков превратились в общественные туалеты, как у египтян. А может, у них там расположены секретные военные базы. А может… происходит еще что-то, что они не хотели бы афишировать.

- А ты как думаешь? – Алла с интересом поглядела на Вадима, наконец, двинувшего джип по узкой улочке, сплошь уставленной древними расписными двухэтажными домиками с загнутыми кверху крышами.

- Честно? Я думаю, что связался с двумя самыми ебанутыми бабами на планете, - ответил он, пресекая дальнейшие вопросы, - и жду не дождусь, когда получу свой «пустой чек»…

- Пустой чек? – встревоженно подала голос Вагина.

- Он так шутит, - быстро ответила Алла, кинув на Вадима полный укора взгляд.

Глава 10

Пока не выехали из города, все молчали. Только Вадим время от времени разражался резкой бранью. Но здесь, в сердце Китая, это было нормально. Движение на улицах не регулировалось ничем и никем, а потому преимущество на дороге, как правило, получал самый наглый и шустрый.

Алла же с болью глядела на своего водителя, отмечая, что хоть он подстригся и побрился, но былой лоск так и не восстановил. Движения его, когда-то вальяжные и ленивые, стали нервными и дерганными, глаза, прежде глядевшие прямо и уверенно, теперь стыдливо бегали и отливали усталой краснотой, а лицо казалось осунувшимся, посеревшим и утомленным. Она уже догадалась по тем суммам «аванса», которые он затребовал в последние сутки, что он организовал себе поддельные документы и собирается свалить к чертям, как только все закончится. Алла его в этом поддерживала. Она обналичила счета, и наличка составляла бо́льшую часть ее багажа. Как только Вагина отправится на обмен, они с Вадюней сядут в самолет прямиком до Нью-Йорка или Лос-Анджелеса, или Рио-де-Жанейро. И заживут новой жизнью. Или в тени статуи Свободы, или под раскинутыми руками Спасителя, или на благодатном побережье. Надо только продержаться!

Безрадостный пустынный пейзаж вскоре сменился холмистой местностью. Вадим невольно сбавил скорость, и все трое во все глаза глядели на проплывающие за запотевшими окнами курганы. Большинство из них были классическими, напоминающими пирамиды ацтеков со срезанной верхушкой, но встречались и островерхие, и многоступенчатые, и даже круглые. Все это великолепие перемежалось жалкими деревнями и какими-то промышленными базами, не давая полностью погрузиться в атмосферу древности. Но масштаб строительства все-таки поражал воображение. Некоторые из курганов стояли заброшенными и зарастали молодым ельником, а некоторые, наоборот, были расчищены, угловаты и оборудованы каменными тропами, по которым, несмотря на холод и гнилой дождь, тут и там взбирались пестрыми гусеницами туристы.

Спустя пару часов местность снова опустела. Дорога стала все больше портиться и забирать вправо. По левой же стороне появились высоченные заборы из металлического профиля и колючей проволоки, за которыми в отдалении высились громадные и зеленые, не смотря на декабрь, холмы.

- Где-то там знаменитая Белая Пирамида, - проронил Вадим.

- Ты хочешь сказать…, - Вагина прилипла длинным носом к стеклу, - Что это не холмы?

- Это и есть закрытая зона, - ответил Вадим, - Холмы рукотворны и засеваются хвойными специально, чтобы замаскировать их с воздуха.

- Те предыдущие рядом с этими теперь кажутся совсем крошечными. Как кротовые горки…, - Алла зачарованно следила глазами за циклопическими древними сооружениями, которые под черным небом и ледяным дождем выглядели на редкость мрачно, чуждо и угрожающе.

Едва угадывающаяся дорога все больше забирала вправо, и вскоре монументальные холмы можно было разглядеть только в заднее окно, чем женщины и были заняты, пока у них окончательно не затекли шеи. Через некоторое время рядом вскипела река Вейхэ. Ехали уже по бездорожью, то и дело подскакивая на рытвинах и камнях. А когда небо потемнело еще больше, предвещая скорый закат, речка отдалилась, а вокруг начали вырастать скалы. Сначала они были невысокими и перемежались привычными равнинами, потом принялись расти, словно сама дорога спускалась все больше вниз.

- А вот и ущелье, девочки, - произнес Вадим, притормозив и указывая на узкий проем между уходящих, казалось, в бесконечность отвесных скал. Слева, на кое-как вкопанном и прогнившем столбе болталась скособоченная табличка с иероглифами, - Тут написано, что проход запрещен. Возможен обвал.

- Мы ведь не сунемся туда ночью? – нервно воскликнула Вагина и вцепилась в спинку Аллиного кресла, - Давайте здесь заночуем, а как рассветет, отправимся дальше! Ведь если мы там застрянем…

- Отставить истерику, - отозвался Вадим, врубил первую передачу и дальний свет, - Сейчас только пять часов вечера, рассвет около девяти утра. Представляешь, сколько мы сожжем бензина за четырнадцать часов простоя? Я, конечно, прихватил канистру, но… имеющегося топлива все равно впритык.

- Подожди! – не унималась Вагина, глядя расширившимися глазами в черный зев ущелья, словно перед ней высились врата Преисподней, - можно ведь не жечь бензин, мы закупорим все окна, достанем теплые вещи…

- Да, - Вадим кивнул, - надышим, непердим, выпьем водки и будем согревать друг друга жаркими поцелуями. Нет уж, девочки, с мечтами покончено.

Вагина стыдливо умолкла и откинулась обратно. Вадим же, сменив гнев на милость, с внезапной мягкостью добавил:

- Да и нет в этом никакого смысла. Мы будем продвигаться очень медленно, но если застрянем, то застрянем. И будет уже не так важно, день или ночь, потому что выбраться из машины все равно не сможем.

- Почему это? – испугалась Алла, но вскоре поняла, о чем он говорил. Стены ущелья почти