Жаркое лето сорок первого - Рыжий

он понял, кто хороший, а кто плохой. Нет, и дураку понятно, что хорошие и плохие люди есть везде – но это всё субъективно. А если говорить объективно – солдаты в форме цвета «фельдграу» принесли столько зла на советскую и не только советскую землю, что желания среди них отыскивать хорошего человека попросту отпадает.

Да и в целом – на этой войне всё понятнее: Иванов, Петренко и Сидоренко – в одних окопах, а всякие Шмидты, Мюллеры и прочие там Мильхи – в другом окопе. В том, двадцать первом веке всё не так: Иванов воюет за некогда братскую республику, а Петренко и Сидоренко – за Россию… Про отличия в форме старший лейтенант даже и думать не хочет – в памяти были свежи воспоминания о том, как его подчиненные, одетые в совершенно неуставной «мультикам» едва не пропустили на опорный пункт противника, одетого в точно такой же камуфляж. В общем и целом – тут было проще и понятнее… Во всяком случае – пока…

От мыслей старшего лейтенант оторвал очередной обнаруженный им след – отпечаток сапога, будто бы специально оставленный на единственном месте, где травы не было. Артём мысленно поаплодировал – неизвестный красный командир, не имея возможности лично вступить в бой из-за ранений всячески старался помочь себя найти: то траву изрядно сильно примнёт, то ветку на кусте как бы случайно обломает, то вот, как сейчас, постарается след поотчётливее оставить.

На крутую горку старший лейтенант взобрался, словно сайгак – быстро и без происшествий, после чего заметил ещё один след: красноватое пятно крови, оставленное ладонью на беленьком стволе берёзки. Подойдя поближе и пальцем потрогав отпечаток, Артём возликовал – след совсем свежий, кровь ещё не успела заветреться и застыть. Осмотревшись по сторонам, старший лейтенант увидел «свет в конце тоннеля», или, если быть точнее, ему показалось, что вскоре лес заканчивается и плавно переходит в подлесок.

Мысленно сплюнув – эта беготня по лесу, несмотря на хорошую физическую форму и отсутствие нагрузки в виде бронежилета и шлема, всё-таки изрядно надоела, - старший лейтенант в очередной раз проверил трофейный автомат и в лёгком темпе двинулся туда, куда, по его мнению, увёл раненого красного командира полицай.

Через несколько минут Артём оказался на опушке. Следы он потерял метров пятьдесят назад. Старший лейтенант был уверен – полицай не мог далеко уйти.

Неожиданно (ну как, неожиданно, вполне ожидаемо на дороге, да), где-то на пределе слышимости Артём распознал шум мотоциклетного двигателя.

Мысленно сплюнув, старший лейтенант перебрался поближе к дороге и увидел преследуемых. Вскинул автомат. До противника было около сотни метров. Тело раненого и обессилевшего красного командира (опознать, что это именно командир было возможно по тёмно-синим форменным бриджам) лежало прямо посреди дороги. Полицай же стоял над ним и размахивал винтовкой над головой, привлекая внимание пылившего вдалеке мотоцикла.

За спиной послышалось шуршание. Старший лейтенант повернулся. Прямо через кусты, тяжело дыша к нему бежал старшина с пулемётом на перевес. Не добежав до Артёма несколько метров, старшина Нефёдов упал на землю. Через полминуты чуть сбоку занял позицию и красноармеец Вохмин.

-На дороге мотоцикл. Возможно, не один. Пыль. Не видно. На мотоциклах немцы. Раненый краском лежит на дороге. Рядом полицай, внимание привлекает. – Начал обрисовывать ситуацию вновь прибывшим Артём. – Раненого нужно отбить. Немцев и полицаев нужно убить.

Старшина вымученно улыбнулся, после чего, тяжело дыша, проговорил:

-Вы, товарищ командир… стихами приказы отдаете…

-Старшина, вы с пулемётом можете занять позицию здесь. Тут небольшой пригорок, видно хорошо.

Старшина Нефёдов, тяжело дыша кивнул.

-Вохмин, будешь тут же. С сотни метров из винтовки в цель попадёшь?

-Так точно, попаду! – Также тяжело дыша кивнул красноармеец.

-Тогда хорошо. А я буду сближаться. Как появится военфельдшер и боец Поляков, так вы военфельдшера тут оставьте, пусть за тылами посматривает. А вот Поляков, по ситуации пусть сам смотрит, лучше бы ко мне, туда. Его автомат мне может пригодиться!

-Понял. – Бодро кивнул старшина, успевший отдышаться и прийти в себя.

-В первую очередь валите пулемётчика. Хорошо бы транспорт не повредить. Черт его знает, но мне кажется, раненый после такого внепланового марш-броска не сможет сам передвигаться.

P. s. Друзья, простите за долгую задержку. После теракта в Крокусе как-то всё навалилось и рутина засосала: вначале морально было сложно писать (друзья были в крокусе, но их пронесло – ушли раньше), потом с работы уволился (во второй раз за этот год) – нужно было как-то крутиться и деньги зарабатывать, чтобы банально платить по своим обязательствам (не до проды было), плюс свадьба брата, проблемы на личном фронте (там как всегда – разруха, Дрезден после бомбардировок союзниками)… В общем – навалилось. Сейчас дела разгрёб, постараюсь наверстать упущенное. Спасибо, что ждали проду.

Глава 10

До Артёма я добрался в тот самый момент, когда немецкий мотоцикл с коляской уже остановился, примерно, метрах в пяти от размахивающего винтовкой полицая. Что характерно, несмотря на неплохо различимую повязку на рукаве предателя, гитлеровцы всё равно были настороже: пулемётчик, сидя в коляске водил стволом своего MG-34, нервно поглядывая на лес.

Стоит сказать, что «байкеров» было трое. Водитель тут же спешился и подготовил к бою, висевший за спиной карабин. А третий, похоже, старший (я сделал такой вывод из-за висевшего на боку автомата МР), неспешно направился к полицаю.

Предатель, кстати, чтобы «не нарываться», при приближении мотоцикла уже успел уложить своё оружие на землю и задрать руки вверх, всячески показывая свою безопасность для солдат Вермахта.

Немецкий автоматчик (фельдфебель или унтер – по погонам не удается разобрать), неспешно подойдя к полицаю, ногой отталкивает в сторону лежавшую на земле винтовку, и, только после этого обращает свое внимание на лежавшего позади полицая раненого красного командира.

Полицейский начинает махать рукой в сторону краскома, что-то пытаясь рассказать. Вот только немец, судя по всему, его не понимает.

Я удивленно уставился на застывшего в полуметре от меня Артёма, спрашивая, какого черта мы не стреляем? Парой удачных очередей ведь можем положить и немцев, и полицаев!

Вот только команды на открытие огня старший лейтенант не даёт. И это странно! Можем ведь быстро всё закончить и уйти!

Через секунду Артём жестами показывает – отходим.

Я недоумённо уставился на него, но через