Строгановы - Андрей Левонович Шляхов

в тот же день, как и свадьба графа Бутурлина с графиней Марией Воронцовой, – пишет в своих мемуарах Екатерина Вторая. – Эти три девицы были фрейлинами императрицы. По поводу этих трех свадеб держали при дворе пари гетман граф Кирилл Разумовский и датский посланник граф Остен, кто из троих новобрачных будет раньше всех рогоносцем, и оказалось, что выиграли те, кто держал за Строганова, молодая супруга которого казалась тогда самой некрасивой, самой невинной и наиболее ребенком». А один из наиболее известных публицистов середины ХІХ века князь Петр Владимирович Долгоруков писал о том, что, по словам завистников, Анна Михайловна была женой кого угодно, но только не своего мужа.

Так или иначе, первый брак Александра Сергеевича Строганова оказался неудачным… В ноябре 1764 года супруги расстались окончательно. Aнна Михайловна вернулась в родительский дом и начала именовать себя девичьей фамилией. В одном из писем к младшему брату своего отца сенатору Роману Илларионовичу Воронцову Aнна Михайловна называла себя: «Воронцова, бывшая по несчастью Строганова». Дело шло к разводу, но в те времена развестись было отнюдь не так просто, как сейчас. Императрица Екатерина отказалась санкционировать развод, сославшись на родство со Скавронскими, и дело было передано на рассмотрение церковного суда. Жернова Господни мелют медленно, и Aнна Михайловна развода не дождалась. Она скоропостижно скончалась в феврале 1769 года, и в ее смерти молва обвиняла сенатора князя Петра Никитича Трубецкого, с дочерью которого Екатериной у Александра Сергеевича был роман. Как всё было на самом деле, мы вряд ли когда-нибудь узнаем, но у Петра Никитича явно было большое желание выдать дочь замуж, поскольку ей шел двадцать пятый год, а тогда на этом рубеже уже записывали в старые девы.

В середине 1769 года Екатерина Петровна вышла замуж за недавно овдовевшего Александра Сергеевича. Князь Иван Михайлович Долгоруков вспоминал, что Екатерина Петровна была «женщина характера высокого и отменно любезная, беседа ее имела что-то особо заманчивое, одарена прелестями природы, умна, мила, приятна, любила театр, искусство, поэзию, художество… Была очень живого характера»[36]. В сентябре 1771 года молодожены уехали в Париж, где Александр Сергеевич купил дом в аристократическом предместье Сен-Жермен. То ли в середине 1772 года, то ли в 1774 году здесь родился Павел Александрович, единственный сын Александр Сергеевича (была у супругов и дочь, но она умерла, не достигнув совершеннолетия).

Хочется думать, что первые годы, прожитые с Екатериной Петровной, были для Александра Сергеевича счастливыми, потому что осенью 1779 года, вскоре после возвращения из Парижа в Петербург, Екатерина Петровна увлеклась очередным фаворитом Екатерины Второй, генерал-адъютантом Иваном Римским-Корсаковым. Предмет обожания был на десять лет моложе Екатерины Петровны, но разве разница в возрасте может служить препятствием для любви? Узнав об измене фаворита, которого она называла «Пирром, царем Эпирским»[37], императрица повелела ему немедленно удалиться в Москву (с глаз долой – из сердца вон!). Екатерина Петровна, к удивлению общества, последовала за Корсаковым в Москву, оставив в Петербурге мужа и семилетнего (возможно – пятилетнего) сына.

Александр Сергеевич отреагировал на случившееся с неожиданным для подобных обстоятельств благородством: развода требовать не стал, а назначил неверной супруге содержание и обеспечил ее домом в Москве, к которому добавил подмосковное имение Братцево, чтобы было где жить летом «на природе». Благородство Александра Сергеевича этим не ограничилось – когда взошедший на императорский престол в ноябре 1796 года сын Екатерины Павел Первый, ненавидевший всех материнских фаворитов, захотел выслать Римского-Корсакова из Москвы в Саратов, который в то время считался местом глухим и отдаленным, граф Строганов отговорил императора от этого намерения. Павел не выказывал расположения не только к любовникам, но и к любимчикам своей матери, но к Александру Сергеевичу он относился хорошо, по-дружески принимал его у себя и сам мог явиться в гости. Принц Евгений Вюртембергский, бывший одно время при дворе Павла Первого, вспоминал о графе Строганове следующее: «Казалось, был любимцем монарха: он слыл за остряка и очень умного человека, а низенькая, сухопарая и скорченная фигура придавала ему вид настоящего дипломата». Возможно, расположение Павла было основано на том, что Александр Сергеевич держался с его матерью запросто, без подобострастия, пожалований у нее не вымогал, а, напротив, сам пожаловал казне десять миллионов десятин своей земли, о чем будет сказано ниже. С годами характер Александра Сергеевича начал портиться, на смену добродушию и снисходительности пришла желчность, приправленная мизантропией. Дошло до того, что за ломберным столом граф позволял себе повышать голос на императрицу, если та ходила не с той карты. «Я с кумом боюсь одна быть, – говорила Екатерина об Александре Сергеевиче, которого называла так по родству. – Он горяч».

Павел пожаловал Александру Строганову чин обер-камергера и российский графский титул. С 1728 года по Табели о рангах обер-камергерский чин относился ко второму классу, но на деле этот чин был высшим при дворе, поскольку придворного чина первого класса Табель не предусматривала. А еще Павел поручил Александру Сергеевичу надзор за сооружением на Марсовом поле памятника великому полководцу Александру Васильевичу Суворову – можно было быть наверняка уверенным в том, что Строганов не прикарманит ни единого казенного рубля и сделает всё в срок, надлежащим образом. Оставшись довольным возведением памятника, в январе 1800 года Павел назначил графа Строганова президентом Академии художеств, директором Императорской Публичной библиотеки и Главным начальником Экспедиции мраморной ломки и приискания цветных камней в Пермской губернии. Высшим проявлением доверия императора Павла к графу Александру Сергеевичу Строганову стало поручение ему постройки Казанского собора…

Но мы снова забежали вперед (ах уж эта дурная привычка!). Давайте вернемся в осень 1757 года, когда Александр Сергеевич, недавно лишившийся отца, но получивший взамен красавицу жену и могущественного тестя, начал служить при дворе Елизаветы Петровны. Вел он себя разумно – не примыкал ни к одной из придворных партий и проявлял старание в службе. В начале 1761 года императрица отправила Александра Сергеевича в Вену с дипломатической миссией. В Вене барон Строганов, как уже было сказано, добыл себе графский титул. В конце того же года Александр Сергеевич получил чин камергера, который стал последним проявлением расположения Елизаветы Петровны, скончавшейся в день Рождества Христова. Преемник и племянник Елизаветы император Петр Третий сразу же по восшествии на престол назначил Александра Сергеевича членом Коллегии иностранных дел, чему явно поспособствовал граф Воронцов, ставший к тому времени канцлером Российской империи.

Первым общественно полезным делом Александра Строганова стало участие в работе Уложенной комиссии, созванной Екатериной Второй в 1767 году. Уложенные комиссии, которых всего было семь, занимались совершенствованием российского законодательства,