Вой молодых волков - Дмитрий Чайка

ума. Кий отжимался на кулаках, приседал и держал планку, но и это скрашивало пару часов в день, не больше. Весь свой досуг княжич посвятил мыслям о будущей мести. Он мечтал об этом все время, даже когда спал. Одиночество и тишина сводили его с ума. Он даже счет дням потерял, потому что нечем было царапину на стене сделать. Ему не оставили ничего из металлического, даже миски и ложки приносили деревянные. Деревянным же было ведро в дальнем углу. Он разработал хитрый план побега, сделав из веревочной ручки удавку, но в тот же вечер проснулся от неприятного ощущения копья на собственном кадыке. Пока его держали трое гвардейцев, камеру обыскали, а кусок веревки унесли. С тех пор ведро стояло без ручки. Впрочем, он это сделал от отчаяния, не придумав ничего умнее. Это все равно совершенно бессмысленно.

— Мне бы хоть гвоздь, — рычал он про себя, в тысячный раз ковыряя ногтем известку швов. — Я бы отсюда за неделю ушел!

Но ни гвоздя, ни ножа, ни даже иглы ему не давали, а бросаться на гвардейцев, охранявших темницу, было совершенно бесполезно. Коридор перекрыт двумя рядами решеток, запертых на замок. Даже если выйти из камеры, его изранят копьями, и он сгниет тут, забытый всеми. Или вообще в подземелье Черного города посадят без книг и солнечного света. А там он умом тронется быстрее, чем растает снег.

А потом он услышал шум с улицы, какой-то непривычный пьяный гомон. В княжескую цитадель, куда теперь, судя по звенящей тишине, не впускали почти никого, пришли сотни людей. Кий подпрыгнул и подтянулся на решетке. Он повис на ней, не обращая внимания на острый край каменного подоконника, впившийся в его предплечья. Ему было плевать на это, он уже все увидел. Сытые и пьяные бояре, захолустные словенские князья, степные ханы и богатые купцы и промышленники прошли мимо его окна. Он видел их краем глаза, и это могло значить только одно: братья, упрятав его сюда, договорились со знатью. А бояре, что еще недавно лебезили перед ним, сегодня пировали и кричали здравицы новому цезарю! Мальчишке, который сбрил бороду, побывав в какой-то мелкой стычке. Ничтожный щенок владеет теперь тем, что по праву принадлежит ему, Кию!

И это совершенно раздавило могучего воина, который понял, что его судьба — сгнить за этой решеткой, будучи всеми забытым. Кий даже отжиматься бросил, и к книгам потерял всяческий интерес. Он просто лежал часами на своей койке, погруженный в мрачную задумчивость.

Все изменилось в тот день, когда пришла она…

— Ты? — Кий вскочил с кровати, словно подброшенный пружиной. — Но как?

Ирмалинда, жена Берислава, стояла перед ним. Она теперь носила титул княгини, но ее жизнь от этого счастливее не стала. Берислав уже несколько лет не делил с ней постель, а потому и детей у нее не было. Ей исполнилось двадцать семь. Вроде не старуха, но в ее возрасте уже внуков имеют, не то что детей. И клеймо неродихи и пустоцвета сделало ее жизнь мрачной и бессмысленной. Княгиня никогда не была худой, а с годами раздобрела еще больше, радуя мужской глаз. В Словении ценились женщины в теле. Поди наешь такие телеса, когда весной люди порой синеют от голода и становятся прозрачными, словно кисея. Так было и сейчас. Прошлая зима выдалась на редкость холодной и длинной, а в начале лета зарядили бесконечные дожди. Тяжко пришлось простым людям…

— Я немало заплатила за то, чтобы войти сюда, — ответила Ирмалинда, сложив унизанные перстнями пальцы на животе. — Твоих братьев и племянника нет в городе. Император в Марсель поплыл, дочь навестить, а мой муж с Александром поехали по дальним землям. Сейчас удобное время, верные тебе люди еще остались. И тебе, и твоей матери…

— Да мать тебя на дух не переносит! — Кий ничего не понимал. — Ты же христианка. Ванда ее любимицей всегда была!

— Многое поменялось, — усмехнулась Ирмалинда. — Ванда отвернулась от своей госпожи. Она теперь во всем поддерживает мужа.

— Ты можешь вытащить меня отсюда? — жадно спросил ее Кий.

— Думаю, да, — кивнула княгиня. — Но у меня будет несколько условий…

— Говори! — нетерпеливо перебил ее Кий.

— Ванда должна умереть…

— Считай, что она уже подохла! — отмахнулся князь. –Я тебе ее отдам, делай с ней, что хочешь! Хоть на куски порежь. Дальше!

— Дитя хочу! — с неистовой надеждой посмотрела на него Ирмалинда. — Я не бесплодна, я точно знаю! Это все ведьма проклятая колдует! В жены меня возьмешь!

— Договорились! — усмехнулся Кий. — Прямо сейчас могу взять, я тут без бабьей ласки истомился уже.

— Только когда овдовею, — с каменным лицом ответила княгиня. — Это мое третье желание. Если до этого рожу, то дитя не будут твоим считать.

— Согласен! — хищно усмехнулся Кий. — Я так понял, что матушка не обо всех твоих условиях знает. Ну, да демоны с ним. Братцу Бериславу все равно не жить. Это он меня сюда упек, гнида хитромудрая. Святослав бы не успел темницу подготовить.

— Если сына рожу, он тебе наследует! — продолжила Ирмалинда. — И чтобы никаких уделов.Иначе конец стране придет. Разорвут в клочья.

— Сама страну напополам разодрать хочешь, — усмехнулся Кий, — а своему сыну все в целости оставишь. Ну, пусть так! Меня тогда не будет. Пусть внуки сами разбираются. А Словения моя, по всем обычаям. Мне воля отца не указ. Он, хоть и велик был, но не выше богов. Все сказала?

— Не все! — ответила Ирмалинда. — За тобой владыки и большие бояре пойдут. Они хотят сделать так, чтобы у нас все как у франков стало. Чтобы владыки словенские права получили, как тамошние герцоги. И бояре помельче тоже хотят землю за собой закрепить. Чтобы родовые земли стали их собственностью навеки. И чтобы ни император, ни сам господь бог их отнять не мог. Они говорят так: каждый да держит отчину свою.

— Это можно устроить, — мотнул головой Кий. Он много раз думал об этом. И этот вариант — единственный, который позволит ему купить поддержку знати.

— Чтобы у знати своя дружина была, как в старые времена, — продолжила Ирмалинда. — И чтобы чернь на земле князей подати им платила, а не в казну.

— Хорошо, — поморщился Кий. — Все теперь? Вытаскивай меня