Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

первоочередных практических задач дня. Параллельно советский вождь приступил к созданию экономического блока из стран «народной демократии» и его валютной системы, использующей рубль в качестве основной расчетной единицы, что должно было стать альтернативой валютам капиталистического окружения и, прежде всего, американскому доллару. Крупнейшим успехом левых сил станет победа китайской революции и образование КНР, к чему Сталин приложил лично немало усилий. Точно так же личным участием Сталина будут отмечены события войны, развернувшейся на Корейском полуострове.

Проведя демобилизацию армии, запустив конверсию военной промышленности и направив мобилизационные усилия на решение задач послевоенного восстановления, Сталин не планировал ни больших, ни малых войн с участием Вооруженных сил СССР, всячески избегая прямого столкновения с Западом. И даже создание военного блока НАТО не повлекло за собой ответных шагов. Готовя страну к казавшемуся все более вероятным военному столкновению, превентивных действий Сталин, похоже, не планировал. Во всяком случае, доступные документы не позволяют говорить о наличии подобных разработок. Конечно, приняв во внимание возможное развитие назревавшего конфликта, Сталин делал определенные шаги по реконверсии промышленности, наращиванию госрезервов, увеличению численности вооруженных сил, строительству необходимой инфраструктуры позволяющей наносить авиаудары по территории США как главного потенциального противника. Эти корректировки более отчетливо проявят себя в начале 1950-х гг., когда Корейская война угрожала перерасти рамки локального конфликта, чего Сталин стремился не допустить, но готовил страну к худшему из возможных сценариев. Реальность перспективы военного столкновения с Западом стала одним из факторов, побуждавших не только к форсированному развитию оборонной промышленности, но и целенаправленной консолидации советского общества, в том числе с использованием идеологических кампаний и репрессивного воздействия на очаги потенциальной нелояльности.

Социальная цена достижений начального периода советской истории высока и измеряется миллионами жизней репрессированных советских граждан, пресеченных или исковерканных в ходе предпринятого социального переустройства. Именно радикальный характер преобразований, к которому не было готово российское общество накануне великих потрясений 1917 года, потребовал радикальных средств достижения, казалось бы, очень привлекательных социальных целей — всеобщего равенства, справедливости в распределении материальных и духовных благ и т. д. В результате радикальной социальной трансформации 1917–1922 гг. к власти в стране пришел новый слой управляющих. Его отличительными чертами стали конфронтационный тип политической культуры и социального поведения, вера в творческий потенциал революционного насилия, не слишком высокий уровень профессиональной и управленческой квалификации. Приобретать профессиональные компетенции элита советского общества начала в ходе практического «строительства социализма», которое происходило без четких представлений о существе нового строя, без предварительной теоретической проработки основных вопросов этого самого строительства, методом проб и ошибок, с колоссальными материально-техническими и людскими потерями. Непомерной оказалась не только цена преобразований и реальных достижений. Отталкивающими для многих оказались и методы, главными из которых в значительной мере стали принуждение, физическое и моральное насилие. Фокус целей развития советского общества очень скоро сместился с социальных задач в плоскость парадигмы «догоняющего развития». С конца 1920-х гг. одним из важнейших приоритетов социально-экономического развития Советского Союза стало наращивание физических объемов промышленной продукции для решения сопряженных друг с другом задач — обеспечить обороноспособность страны и «догнать и перегнать» ведущие капиталистические страны мира, прежде всего США.

Послевоенный восстановительный период вновь продемонстрировал не только потенциал, но и ограниченность возможностей мобилизационного типа развития сталинского образца. Опережающий рост тяжелой промышленности; использование аграрного сектора в качестве ресурсной базы для развития экономики в целом; подчиненный характер экономического стимулирования хозяйствующих субъектов экономической деятельности и приоритет внеэкономического принуждения; декларативный характер самостоятельности национальных республик, вошедших в состав СССР; принудительный во многом характер идеологической консолидации советского общества; административно-командная система управления, всевластие бюрократии, невысокий уровень жизни основной массы граждан и многое другое — все эти профилирующие характеристики сталинской модели общественного развития уже в начале 1950-х гг. стали основными болевыми точками советского общества.

Смерть Сталина оставила советское руководство один на один с многочисленными нерешенными проблемами кризиса развития, нараставшими во всех сферах жизни советского общества, и вызовами, заложенными в его основание в момент создания и успевшими заявить о себе к моменту ухода из жизни советского вождя. Советское общество вновь окажется на развилке своей истории, а перед советским политическим руководством во весь рост встанет проблема выбора пути и поиска средств решения накопившихся проблем.

* * *

Завершая эту работу, автор хотел бы поблагодарить всех тех исследователей, которые внесли свой вклад в изучение истории Советского Союза, вне зависимости от их идеологических симпатий и политических предпочтений и, прежде всего, тех, кто в той или иной форме принимал участие в реализации проекта «История сталинизма», который был инициирован автором в 2007 г. В этой истории все еще много лакун, а ее осмысление находится в далекой от завершения фазе. В первую очередь слова благодарности адресую коллегам, взявшим на себя труд прочесть рукопись этой работы и высказать свои замечания — А. Ю. Ватлину, В. В. Кондрашину, М. И. Мельтюхову, А. М. Филитову, О. В. Хлевнюку. Совместная работа с П. П. Скороспеловым и имевшие место обсуждения позволили автору по-новому взглянуть на эволюцию подходов советского политико-военного руководства к стратегическому планированию и применению вооруженных сил. Профессиональные и человеческие отношения с сотрудниками Российского государственного архива социально-политической истории обеспечили автору глубину «стратегического тыла», без которого не могла бы состояться эта работа. Особая благодарность — А. С. Кочетовой, чью повседневную помощь трудно переоценить. Эта книга не могла бы состояться ни при каких условиях, если бы не самоотверженная целенаправленная работа вот уже нескольких поколений российских архивистов и соответствующих органов управления архивным делом России по обеспечению сохранности, подготовке к рассекречиванию, вводу в научный и общественный оборот миллионов архивных документов, содержащих бесценную документарную информацию по отечественной истории ХХ в.

Примечания

1

Альберт Эйнштейн. Цитаты и афоризмы. М., 2015. С. 320.

2

Наиболее известное ее употребление в политическом словообороте принадлежит премьер-министру Великобритании Г. Макмиллану. 3 февраля 1960 г., выступая перед парламентом ЮАР, именно этот образ британский премьер выбрал для того, чтобы обозначить начатый процесс деколонизации.

3

Мускулы мира. М., 2006. С. 486.

4

Наджафов Д. Г. К вопросу о генезисе холодной войны // Холодная война. 1945–1963. Историческая перспектива. Сборник статей. М., 2003. С. 68–69.

5

Печатнов В. О. От союза — к вражде (советско-американские отношения в 1945–1946 гг.) // Там же. С. 21.

6

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1161. Л. 72–74.