Мертвец Его Величества Том 2 - Вадим Александрович Оришин

словами и договорённостями. К сожалению, мне предстоит похоронить этих благородных людей под своими стенами.

— А в чём заключается неразрешимое противоречие? — спросил светлый отец.

— Я отказался передать им в руки Её Величество.

Чезаре аж подпрыгнул.

— У вас в руках Её Величество⁈

— Да, всё верно. Мне поручили её защиту, — подтверждаю.

— Но почему вы не сказали?

— Вы не спрашивали, — как очевидное ответил я.

Чезаре, ворча себе что-то под нос (возможно матерное), поспешил к воротам. Я ему мешать и не думал. Получится переубедить рыцарей — хорошо. Не получится — плохо, но не смертельно. Было желание послать призрака и попробовать послушать, что они там будут говорить, и как Чезаре будет уговаривать рыцарей отступить, но я решил не тратить силы и время. Имеет значение только результат, получится у светлого отца или нет — скоро узнаем.

Получилось. Вернувшийся светлый отец порадовал меня положительным исходом дипломатической миссии и пожелал встретиться с Тайрой. Я не отказал, ведь церковь может поддержать меня в желании сохранить королеву и наследницу подальше от опасностей и войны. Удобно, когда ваши цели совпадают, хотя бы в некоторых аспектах.

Через несколько дней маленькая армия снялась с места и двинулась дальше. Чезаре немного поворчал о том, что я не рассказал ему о такой важной вещи, но объективно предъявить мне ничего не смог, ведь тему взаимодействия с его мёртвым величеством мы вообще никак не обговаривали, даже почти не касались. Значит, интересовать светлых отцов судьба Её Величества не должна была.

И содержание этого диалога я уже подслушал. Ничего интересного, Чезаре убедился, что Тайра получает всё необходимое и в целом содержится, как высокопоставленная пленница. Вот так эта глупая возня и закончилась.

Глава 13

Я вовсе не остановил свои попытки развить некромантию.

Итак, формально я мог поднимать скелетов-людей, разных качественных уровней, это первое. Я мог вызывать духов с той грани жизни и смерти, на чей-то взгляд практически бесполезных. Это второе. Да, тот же дух-охотник был именно духом, но я чётко ощущал его, как нечто индивидуальное. Нет, это не то слово. Нечто специализированное, так вернее. Я мог вызвать такого духа только в специфических обстоятельствах, и не мог превратить любую подвернувшуюся душу в эту тварь. Лошади-скелеты тоже не в счёт, эта штука с особенностями. Как выяснилось на практике, их усиливать свинцом не получается. Точнее, получается, но в очень узком диапазоне. Были ещё некроконструкты, но там именно конструкты, не имеющие собственной… эм… души, фактически являясь расширенными конечностями для других скелетов.

Ещё я мог поднимать Личей, но это вообще отдельный вид искусства, сейчас не имеющий отношения к делу.

Итак, у меня имелась конкретная узкая специализация, вполне определённый набор способностей и ограничений. Казалось бы, грех жаловаться. Возможности мои и так не просто широки, а практически бесконечны, и гвардейцы уже могут практически всё, были бы желание и фантазия.

Однако меня не оставляло ощущение, что я что-то упускаю. Какую-то часть своих способностей я не использовал или использовал неправильно. Было нечто, доступное мне, но оставшееся невостребованным. И я пытался нащупать, что именно упустил, где именно совершил ошибку, недосмотрел.

Задачка не из лёгких, магия этого мира была насколько интуитивной и рефлекторной, настолько же и непознанной. Стоит понять, что ты можешь, например, создать огненный шар в ладони, и эти огненные шары становятся привычным и доступным навыком, будто давно и активно их создаёшь и пользуешься. Но тыкаться вслепую, пытаясь самостоятельно разобраться, что можно, а чего нельзя — занятие малополезное. Нужно точно знать, что конкретное действие возможно. То есть, допустим, я НЕ знаю, что могу из костей простых людей, вложив кучу силы, поднять костяного дракона. Представим такое допущение. И сколько бы я пытался наугад вбухивать эту самую силу в кучу костей, я не только не подниму дракона. Я даже не получу отклика, что иду в правильном направлении.

Порой магия сама подсказывает некоторые решения. Причём чаще всего в моменты, когда я этого не прошу и просто размышляю на тему: «мне нужно получить вот это и это». Не получить магией и поднятием мёртвых, а вообще получить. И внезапно получаю озарение на ровном месте, как было с призраком-охотником.

Ощущая это несоответствие, я бился над проблемой. Формулировал своё желание разными способами, желая получить новое озарение. Придумывал разные задачи, вертел их всеми мыслимыми способами, медитировал всеми доступными мне методиками. Я знал, что есть скрытые от меня возможности, но не мог найти к ним ключа.

— Так. Давай представим, что я идиот, — обратился я к черепу.

Обычный черепок, применял его, чтобы не разговаривать с самим собой, но в то же время имитировать диалог.

— Я делаю что-то неправильно просто в силу другого менталитета.

Череп ехидно прогнусавил мне:

— А ещё в силу другого менталитета ты делаешь такое, от чего у местных мозги в ленту Мёбиуса заворачиваются.

Киваю:

— Аргумент. Но сейчас мне это мешает! Надо подойти к вопросу, как подходят местные!

Череп вновь обдал меня ехидством.

— Ага, как же! Выкинуть тысячу лет технического, научного и социального развития и посмотреть на мир деревенского дурака, для которого прыщ на заднице, молния в небе, цены в ближайшем городе и война в соседнем королевстве — явления одного порядка, зависящие от сельского колдуна, обожравшегося грибов. Давай, желаю успехов в постижении местного менталитета!

— Не преувеличивай, — одёргиваю череп. — Не такие местные тупые.

— А они и не тупые, — продолжает настаивать черепушка. — Идеалистическое сознание не делает человека глупым, а вот делающим выводы на основе предпосылок, никак с объектом анализа не связанных — сколько угодно. Более того, местные порой вполне успешно способны предсказать по раздавленному жуку и козьим какашкам погоду или настроение своего сюзерена, только это в основном — попадание пальцем в небо.

Я пролетел из одного края кабинета в другой.

— А теперь вопрос…

— Давай, — ехидно подбодрил меня череп. — Удиви меня.

— А мне к магии относиться идеалистически или материалистически?

Череп промолчал, а я остановился, обдумывая вопрос и ища на него ответ.

— Во-первых, вопрос глупый. Даже если в этом мире можно плюнуть на стену и по результату предсказать погоду на другом конце мира, это всё равно некая магия, которая работает по неким законам. Даже если магия концептуальная и не подчиняется формальной логике, значит, есть какая-то другая логика, которая к магии применима. Во-вторых, местная магия законам вполне подчиняется. Есть некие ощутимые единицы объёма магической силы. Пока у меня нет конкретных единиц измерения, а те, что использовались братьями-некромантами, весьма условны, но сам факт.

Череп промолчал. В том смысле, что я погрузился в собственные мысли и пока в собеседнике не нуждался.

— Магия не служит магу. Она существует, как часть мироздания. Существует сама по себе. Магия не противоречит мирозданию, она его часть.

Я вновь начал ходить по кабинету.

— Эффект наблюдателя. Существует ли магия в отрыве от магов как её проводников?

Если бы у меня был мозг, он бы сейчас нещадно чесался. Я сейчас, фигурально выражаясь, пытался потрогать свет, попробовать на вкус электричество или увидеть пустоту. Я не просто пытался понять, с каким явлением имею дело, а напрягал те свои мистические органы, что отвечали за взаимодействие с магией.

— Почему мне раньше это в голову не приходило? То, что я называю волей, может быть совсем не волей. Воля есть и у людей мира, лишённого магии. Значит… Значит, здесь я манипулирую магией, применяя нечто иное.

Мне как будто отрубили руку и вместо неё поставили высокотехнологичный протез. Он мог действовать точно так же, как действует обычная рука, полное замещение, но в то же время протез позволял двигать безымянным пальцем или мизинцем отдельно, независимо от остальных пальцев. Согнуть в кулак все пальцы и разогнуть только мизинец.

Это же касалось и магии. Я пользовался своей волей так же, как раньше, не понимая, что здесь у неё больше функций. Больший спектр возможностей.

— Ты кретин, Арантир, — улыбнулся я, разогнув, наконец, безымянный палец.

Некромантия вовсе не была каталогом со списком доступных к поднятию существ. Просто я не понимал, как работает конструктор. Впрочем, само слово «конструктор» довольно далеко от истинного положения вещей. Однако магия смерти действительно позволяла мне действовать в некоторых рамках, меняя под свои нужды хоть скелетов, хоть духов.

И у меня, наконец, появилось понимание того, что надо делать!

Я понял, что могу создавать не только человекоподобных скелетов