Сценарий фильма «О чём говорят мужчины в Хургаде» - Аркадий Глазырин-Уральский

афиши, доделываю её, при этом никого, как обычно, не трогаю, и тут:

— Ну нада ж ты!

— АТАС! ШУХЕР! облава! В кои веки ОБЭП в гости пожаловал — всё здание оцепил и что-то целенаправленно ищет.

А я спокоен, чист и свят. Чист и свят. Чист и свят.

Патамушта VPN, VPN, VPN. Потому что RDP, RDP, RDP. Вот!

Должен сказать, что в ту пору был у меня в личном пользовании компактный газовый пистолет "Иж-76" на пять патронов, который я как-то раз под хорошее настроение взял, да и расточил под боевой украсил памятной табличкой, которую закрепил на затворной раме микрошурупчиками.

Очень старательно всё сработал. Латунную пластиночку толщиной 0,8 мм. с гравированной дарственной надписью затемнил, состарил. Порадовался и забыл.

Как и оживлённого мною же Берлиоза.

И вот входит к нам совершенно серьёзный милиционер. Вид — ну прям Экюль Пуаро!

Или даже Жеглов.

“Зыркает” на нас сурово так, из под бровей, дескать:

— Нуу… Преступный элемент, давайте колитесь. И хотя на самом деле я и так уже всё знаю, но великодушно даю вам последний шанс смягчить свою вину чистосердечным признанием*.

* На всякий случай: знайте, что признание вины это на самом деле кратчайший путь в тюрьму.

Итак: — Оружие, наркотики, взрывчатые вещества есть?

Я вышел вперёд и уверенно говорю: — Да, есть!

И подаю ему свой “Иж-76” (стволом к себе, разумеется). Вместе с паспортом и разрешением на ношение.

Детина расставил ноги на ширину плеч и стал изучать пистолет, всё больше и больше выпучивая глаза.

Дело в том, что на именной табличке было выгравировано:

"Товарищу Исаеву за освобождение Дальнего Востока от Феликса Эдмундовича Дзержинского" ©.

Дальше был ржач! “Экюль Пуаро” хохотал от всей души, никем не сдерживаемый.

Тогда к нему, чтобы угомонить и остепенить сотрудника МВД, находящегося при исполнении, подошёл второй милиционер. Ещё страшней первого — видать начальник его, аж целый подполковник, он взял пистолет, посмотрел на него и тоже ударился в гогот.

После чего они ушли, обнявшись и утирая слёзы, ничего уже не проверяя у нас.

Хотя у меня там за стеллажами стоял вполне мог стоять собранный, полностью готовый к стрельбе 120-мм полковой миномёт с плитой и боекомплектом…

В общем — я не утверждаю, что Андрей Рожков в бабушек не переодевается. Так что я (как обычно) чист и свят, чист и свят. Потому что я не лгал и не клеветал, и не воровал, и не похищал плоды чужого труда! ТРУДА! ДА-ДА! Да-да! Да! Да! Да! Да! Там тара-там. Там-там, там-там тара там! Там — тааам!

Песню Славы Мясникова “Инстаграм”, например, я лишь обработал под фильм, не добавив туда никакой “отсебятинки” и не испортив эффектами оригинал, вследствие чего все права на него остаются за Автором. Я лишь как аранжировщик выступил. Это же касается и всех других песен, композиций. Включая упомянутую в самом начале «Чита-Маргариту» из фильма «Мимино» (Киностудия «Мосфильм», 1977).

Там в тегах Авторы есть, а Аркаши как Автора там нет 1.

Фотографии наших героев (с концертов и не только) я взял исключительно из публичных источников и на их авторство тоже не претендую.

Как говорится в конце американских фильмов: “Все события фильма выдуманы, все совпадения случайны” 2.

1 — А следовательно нет и факта присвоения себе чужих прав. Закон соблюдён.2 — На всякий случай я говорю то же самое. Поскольку что-что, а уж в деле судебных тяжб американцы собаку съели, если им удалось доказать, что смартфоны Samsung это клон Apple, а Android это клон iOS.

1 — А следовательно нет и факта присвоения себе чужих прав. Закон соблюдён.2 — На всякий случай я говорю то же самое. Поскольку что-что, а уж в деле судебных тяжб американцы собаку съели, если им удалось доказать, что смартфоны Samsung это клон Apple, а Android это клон iOS.

Это на самом деле для Суда говорится, если кто не в курсе. Потому, что можно лихо залететь под нарушение авторских и смежных прав, даже совершенно и не желая того. (Эдуард Успенский не даст соврать со своим ушастым Че Геварой).

Продолжу: Дмитрий Брекоткин в реальной жизни из самолёта в шапке-ушанке и с миномётом валенками на плече не выходил, стюардессу в шею не кусал целовал и кровь не пил. По крайней мере я этого не видел. А вот я выходил. Но стюардессу целовать не стал. Да ещё при всех! Хотя мысль такая, каюсь, пролетела. Быстрая как ласточка. И покуда она летела, то я успел это всё представить, в том числе последствия. Поэтому и не стал воплощать замысел в жизнь.

К тому же внизу меня одного ждал целый автобус туристов, а я такой важный и довольный собой медленно спускаюсь по центральному тра-мпу Боинга-757 с синей гитарой в правой руке.

А поскольку в тот момент на меня одного смотрели три сотни глаз, то на середине трапа даже возникло желание остановиться и “сбацать” им что-нибудь такое дикое, задорное, но я сдержался, понимая, что гитара после перелёта пребывает в расстроенных чувствах и получится “халтура” наши туристы могут меня неверно понять и начать бить. Сообща и, может быть, даже ногами.

Поскольку я тогда вошёл в автобус последним, то я же из него вышел первым (Last-In, First-Out — LIFO), первым заполнил иммиграционную карту и первым подошёл к капитану-пограничнику (три больших звезды на погонах).

Он тогда небрежно расчехлил и опробовал на этикетке от нарзана штампик № 34 с падающим самолётиком (из чего следовало, что он только что заступил на смену и я у него первый пациент за сегодня), после чего посмотрел в мои ясные голубые глаза и медленно, по буквам проговорил губами слово “И Д И О Т…”, однако вслух ничего этого не сказал (сдержался, уважаю), а весьма артистично пропел мне:

— Ассаля малейкум! — на что я кивнул ему и бодро ответил как пионер:

— Налейте Ассолям!

По части “шалашика мечты” на Синайском полуострове

— Андрей на самом деле говорил тогда о нём не со мной (хотя я там тоже незримо присутствовал и всё слышал), а с девушкой какой-то. В данном случае уже и не важно какой именно… Я её позже из кадра убрал — у нас ведь фильм про мужчин.

Сергей Исаев в автобусе рядом с «Реджиной» покемонов “глюков” не ловил и киоск «Евросеть» там не наблюдал.

Диму в отеле томатной пастой не мазали и к матрасу не пришивали. Впрочем, я не