Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский
Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» читать книгу онлайн
Короткая, но яркая эпоха Горбачева погребена под штампом лихих 90-х: сменившим его правителям этот период отечественной истории неудобен — он порождает сомнения и будит мысль. На Горбачева приклеен ярлык, который одни давно прочли как «могильщик великой державы», а другие — как «великий реформатор», но так или иначе он уже как-то классифицирован и пахнет пылью краеведческого музея.
На самом деле предшествующий ему брежневский «социализм» сегодня мифологизирован, а о спрессовавшемся времени перестройки поколение родившихся в 90-е и позже почти ничего не знает. Извлекая новые смыслы из известных, казалось бы, фактов, автор стремится передать самый дух политической и нравственной революции, которой стала (хотя едва ли сразу была так задумана) горбачевская перестройка.
Загадку Горбачева, который возглавил могущественный СССР, как будто усыпив бдительность избравшего его на должность Политбюро, автор объясняет тем, что примерно до 1988 года он и сам ни за что не догадался бы о той роли, которая была ему отведена в российской и мировой истории.
Потерпела ли перестройка провал? Сегодня кажется так. Но завтра ответ на тот же вопрос будет зависеть от того, была ли она случайным отклонением в российской истории, или очередной попыткой сменить «колею».
Посетив Киев в первых числах августа, Буш убедился, что сепаратистские настроения на Украине были очень сильны, и разочаровал сторонников Руха (народного фронта) в Верховном Совете, заявив: «Американцы не станут поддерживать тех, кто стремится к независимости для того, чтобы сменить тиранию, навязываемую издалека, местным деспотизмом. Они не станут помогать тем, кто поощряет самоубийственный национализм». Однако после возвращении в США на Буша стали давить представители влиятельной украинской диаспоры, а после поражения путча в Москве Украина заявила о своей независимости уже как о свершившемся факте.
19 августа, в день путча, Буш надиктовал на личный диктофон, который заменял ему дневник, мысленное обращение к Горбачеву: «Вот я сижу с разноречивыми донесениями и совершенно не знаю, вернетесь ли вы, Михаил. Надеюсь, вы не допустите чего-либо компрометирующего вас лично, и в случае вашего возвращения на вас не падет тень. Надеюсь, Ельцин, требующий вашего возвращения, проявит твердость и не позволит силам, стоящим за этим гнусным переворотом, себя одолеть… Ваше руководство страной было фантастически конструктивно. На вас нападали и справа, и слева, но доверие к вам безгранично. Пока, черт побери, мы не знаем, что происходит в вашей стране, где и в каких условиях вас содержат, но мы были правы, оказывая вам содействие. Я горжусь тем, что мы поддерживали вас, и хоть на телевидении не будет недостатка в „говорящих головах“, которые объяснят, что было сделано не так, все ваши поступки имели одну цель — сделать свою страну лучше, сильнее, богаче».
Однако, как бы Буш, Коль, Тэтчер и Миттеран ни относились к Горбачеву лично, в последние месяцы 1991 года они были обязаны учитывать сценарий распада СССР, который приобретал все более определенные очертания. В первую очередь их волновали два вопроса: что будет с ядерным оружием, дислоцированном на территории России, Украины, Белоруссии и Казахстана, и кто и как будет отвечать по колоссальным (порядка 90 млрд долларов) долгам СССР в случае его распада?
Президент Украины Леонид Кравчук в 80-е годы возглавлял отдел агитации и пропаганды ЦК компартии Украины, когда осенью 1989 года ушел в отставку первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий, Кравчук стал секретарем ЦК по идеологии, а летом 1990 сменил на должности председателя Верховного Совета УССР Владимира Ивашко, которого Горбачев перевел на работу в Москву. Так Кравчук оказался у руля законодательного органа, в котором около трети депутатов выступало за независимость, а остальные склонялись к расширению автономии в рамках СССР. Он сдержанно реагировал на московский путч, но и не заявил протеста против ГКЧП, когда 19 августа в Киев прилетал генерал Варенников. Когда же путч потерпел поражение, настроения в Верховном Совете и на Украине в целом резко изменились, и Кравчук предпочел возможной отставке шанс возглавить самостоятельное государство.
Как рассказывает в своей документальной книге о союзном договоре Юрий Батурин, признав независимость трех прибалтийских республик, что после путча было уже неизбежно, Горбачев возобновил работу над союзным договором с прежней настойчивостью. 27 августа состоялась встреча президентов СССР, РСФСР, Казахской ССР и Киргизской ССР, которые подтвердили приверженность идее союзного договора. 30 августа на совместном заседании Совета Федерации и Президентского совета Ельцин сказал: «Попытка создать российскую программу перехода к рынку показала, что для ее осуществления надо развалить Союз. Мы отказались от этой попытки и предложили президенту СССР использовать эти наработки для общесоюзной программы».
10 сентября, пишет Батурин, из Секретариата Ельцина на имя Шахназарова поступил проект Договора о Союзе суверенных государств (ССГ), в котором предлагалось полное, неполное и ассоциированное членство. Вместо налогов для поддержки федерального центра предусматривались «фиксированные взносы государств-членов». Количество членов «кабинета министров» на уровне центра было минимальным. По мнению Батурина, это был пробный шар, но Шахназаров рекомендовал использовать российскую инициативу для возобновления Ново-огаревского процесса.
Горбачев забраковал предложения Шахназарова, который вслед за российским проектом предлагал комбинацию федеративных и конфедеративных отношений, и потребовал говорить только о «союзном государстве», но не о «союзе государств». Батурин, который на этом этапе участвовал в Ново-огаревском процессе уже в качестве полноценного члена команды Горбачева, считает, что это была ошибка: «События развивались куда быстрее появления текстов, а сам процесс взаимодействия был много важнее юридических формул».
Ельцина, который не любил и не умел вникать в сложные юридические тексты, консультировали и настраивали Геннадий Бурбулис и Сергей Шахрай. Ежедневные на разных уровнях переговоры между командой Горбачева и командой Ельцина больше напоминали не взаимодействие, а перетягивание каната. 1 октября Горбачев разослал участникам Ново-огаревского процесса очередной проект, вроде бы согласованный с Ельциным — тот вернул его лишь 25 октября с замечаниями, которые скорее свидетельствовали о желании тянуть резину.
Кравчук и вовсе игнорировал встречи, посвященные новому союзному договору, обещая, что Украина скажет свое слово по итогам референдума 1 декабря. Ельцин ссылался на Кравчука, указывая, что без Украины новый союз будет уже совсем другим, а Горбачев убеждал его в том, что, если союз сложится, Украина так или иначе примкнет к нему позже. Батурин приводит по своим записям, сделанным в процессе совещания, расшифровку полемики между Горбачевым и Ельциным 14 ноября, больше напоминающей бессмысленную кухонную перебранку — мы даже не будем ее цитировать.
Результаты украинского референдума 1 декабря оказались ошеломляющими: при явке 84 % за независимость Украины проголосовало более 90 % избирателей. Более 80 % подержало эту идею и в Донецкой и Луганской областях, традиционно русскоязычных, и даже более 50 % в Крыму и Севастополе.
Дебаты о названии нового союза отражали более фундаментальные позиции. Горбачев (правка сделана его рукой) настаивал на сохранении «СССР» — «Союза свободных суверенных республик», но республиканским лидерам это не нравилось
14 сентября 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
Записи помощников Горбачева о встречах в Ново-Огареве в полной мере отразили драматизм происходившего там
4, 25 ноября 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
Обращаясь к народу Украины после референдума, Горбачев все еще сохранял «веру в здравый смысл народа»
1 декабря 1991
[Архив Горбачев-Фонда]
