Високосный год - Манук Яхшибекович Мнацаканян

— Тьфу! — возмутился старик и, глядя то на Багдасара, то на людей, стоящих в дверях, сказал: — Видали?.. Ведь обо мне в книге жалоб никто ничего плохого не писал, так что следить за мной ему нечего. И хорошего не писали, чтобы он мне завидовал. Не пойму, что ему от меня нужно?..

— Хочу, чтобы вы поняли, что такое порядок и дисциплина… — прокричал администратор и удалился.

Багдасар встал, положил мандолину в чемодан и набросил пальто на плечи. Люди, собравшиеся у дверей, разошлись и, зевая, снова расселись вокруг стола.

— Послушай, — обратился к Багдасару старик, — все равно он тебе места не даст. Хочешь, пошли ко мне, будешь жить у меня.

— А можно?..

— Почему же нет? Рубль за сутки. Сколько ты пробудешь?..

— Пять дней.

— Пять рублей. Нас двое: я да старуха.

— Пошли, — согласился Багдасар. — Что может быть лучше?..

— Подожди. — Старик посмотрел на часы. — Через полчаса.

— Ты заканчиваешь работу?..

— Сначала выйду я и буду ждать тебя на улице, а ты выйдешь после. Чтобы он не догадался, — старик покосился на администратора. — А чемоданы завтра заберешь.

Багдасар спал плохо: то ли непривычная постель была тому причиной, то ли выпитое вино, а может быть, бачок в туалете, из которого безостановочно с шумом текла вода. Он хотел ночью же встать, посмотреть, в чем там дело, но постеснялся. И лишь утром обнаружил, что испорчен закрывающий клапан бачка. Не стал просить у старика проволоку, почувствовал, что жена недовольна его присутствием. Позже, поднимаясь по лестнице в приемную директора, он снова вспомнил про бачок и подумал, что надо не забыть достать проволоку и починить клапан, ведь хозяева — люди в возрасте и, может, не слышат, что из бачка течет. В приемной не было ни души. Багдасар забеспокоился, осторожно толкнул дверь кабинета (она была заперта), растерянно огляделся, вздохнул, сел и стал ждать. В приемной отчетливо был слышен глухой стук кузнечного пресса.

«Третий день, как я выехал из дому и еще ничего не сделал, — уставившись в кожаную дверь размышлял Багдасар. — А когда же я успею?» Он покосился на пустующий стол секретарши. «Привязал ее у двери, а сам спрятался. Попадешь разве к нему?.. — Он развел руками. — Нет. Какого черта я приехал сюда?! Завидовали мне, — обратился он мысленно к друзьям, — а я охотно поменялся бы местами и поглядел, как бы вы справились здесь?..»

Он закрыл глаза и неожиданно вспомнил детей: всех, от самого младшего до старшего, горько улыбнулся и сказал.

— Мало было мне горестей, еще вы тут?.. Оставьте меня в покое!..

Достал из кармана сигареты, хотел закурить, но, сообразив, где он, поспешно запихнул пачку в карман.

Мелкими шажками вошла секретарша и, не заметив Багдасара, прошла к своему столу. Багдасар, глядя на нее, подумал: «Ну и кривляется! Наверное, воображает, что красавица».

Секретарша заметила Багдасара, подтянулась и сказала официальным тоном:

— Директор уехал на сессию областного Совета. Будет только через три дня. Ясно?

Багдасар медленно поднялся, посмотрел на секретаршу и так же медленно сел.

— Вы что, не поняли? — улыбнулась она. — Директор вернется через три дня.

— От вас всего можно ждать…

— Вы что-то сказали?..

— Как же мне быть? — спросил Багдасар. — Третий же день…

— В самом деле, — усмехнулась секретарша. — Как нам быть?

Багдасар поднялся с места, подошел к ней.

— Не издевайся, сестричка: у меня же сердце кровью обливается…

— Уезжайте, попозже приедете. Летом теплее будет.

Багдасар не разобрал: шутит она или нет.

— Делать мне больше нечего! — сказал он. — Учти, я рабочий человек, а не лодырь какой-нибудь!..

— Может, даже самый лучший работник на вашем заводе?..

«Если не самый лучший, то один из лучших», — подумал Багдасар и вдруг, озорно блеснув глазами, сказал:

— Если я не привезу фреон — наш директор с меня шкуру снимет. Не жаль тебе моих детей?.. Ты Рубика моего видела? — он загнул палец. — Не видела. Дочку Асмик видела? — он загнул второй палец. — Нет! Акопа видела?.. Он отличник. А от Рузанны и Патвакана — близнецов моих — с ума можно сойти. О самом маленьком я уже не говорю…

Секретарша начала хохотать, а Багдасар, подождав, пока она немного успокоится, спросил.

— Если ты их не жалеешь, то сжалься хоть над женой — она ведь из вашего племени…

— Ну и насмешил, — сдерживая смех, сказала секретарша. — Хватит, сил никаких нет…

— Да, — бодро воскликнул Багдасар. — А теперь скажи по правде: когда приезжает директор?..

— Вы откуда будете?..

— Из Армении. Четыре тысячи километров…

— Вы русский язык знаете?..

— Знаю, и армянский знаю, и греческий тоже.

— Я ни армянского, ни греческого не знаю. Я вам ясно по-русски говорю: директор вернется через три дня.

— Убила, — вздохнул Багдасар.

— Письмо какое-нибудь привезли с собой?

— А как же? — с надеждой сказал Багдасар, доставая письмо из нагрудного кармана.

Секретарша, надев очки, пробежала глазами письмо и покачала головой:

— Ай-яй-яй!.. Ведь этим вопросом директор вообще не занимается. Вам нужно обратиться к его заместителю.

— То есть как — к заместителю?..

— Вот именно, к заместителю.

Багдасар пристально посмотрел на нее, затем пожал плечами.

— Нет, — сказал он, — мне было сказано пойти к директору.

— Кому лучше знать, кто чем занимается, — вам или мне? — раздраженно сказала секретарша. — Выйдете — следующая дверь.

— Справа или слева?..

— Слева, слева!..

Багдасар сделал два шага к двери, затем медленно обернулся, развел руками и, наклонив голову, сказал:

— У нас ведь там не дураки сидят: если это дело заместителя, то сказали бы: иди к заместителю… Письмо же на имя директора…

— Уй-ди-те!.. — стукнув рукой по столу, закричала секретарша.

Багдасар, покосившись на нее, вышел и зашагал по коридору, мысленно ругаясь с секретаршей и размахивая письмом, зажатым в руке. А немного успокоившись, подумал, может, и в самом деле зайти к заместителю; если