Время наточить ножи, Кенджи-сан! - Тим Волков

облизнул пересохшие губы и в несколько глотков осушил стакан. Крякнув в кулак и громко отрыгнувшись, Бао некоторое время молчал, прислушиваясь к себе. Потом, после долгой паузы, сказал:

— Вроде отпускает. До этого в желудке полыхало все, а сейчас холодком успокаивает. Ты чего хотел то?

Он вопросительно глянул на меня.

— Господин Бао, понимаете, у меня аренда комнаты, а мне бы оплату внести, и аванс помог бы…

Бао отмахнулся от меня как от назойливой мухи, достал из кармана горсть купюр и протянул мне.

— Вот. Только молчи. Твой голос как сверло — прямо голову мне сверлит. Лучше принеси мне еще того же самого, что сделал.

Он кивнул на пустой стакан.

Не веря в свое счастье, я взял деньги и поспешно ушел на кухню. Денег конечно было не так много, чтобы заплатить за все месяцы аренды, но достаточно, чтобы на время успокоить Кику.

С приподнятым настроением я огляделся, выискивая Наоми.

Как оказалась, она только сейчас пришла на работу, считай последней, что было очень не похоже на нее. Ей повезло, Бао выпил второй стакан моего коктейля и теперь клевал носом, не обращая внимание на то, что происходит на кухне.

Я думал подойти к девушке, но та держалась отстраненно, не смотрела в мою сторону, а потом и вовсе ушла на склад.

— Ты неплохо вчера выступил, — пробасил Генерал, подойдя ко мне.

— Это была импровизация. Повезло, — отмахнулся я.

— Импровизировать тоже нужно уметь. Любишь джаз?

— Что? — такой вопрос застал меня врасплох.

— Любишь джаз? В джазе очень важна импровизация, она вписывается в общее настроение музыки, но играется налету. В хорошем джазе музыкант всегда отдает определенную часть произведения под импровизацию. Так и здесь, — он кивнул на кухню. — Есть рецепты, но есть место и для импровизации.

Генерал поглядел на меня, словно видел в первый раз и сказал:

— У тебя есть талант. А талант нужно развивать. Поэтому давай, пошли.

Я подошел к поварскому столу. Генерал кивнул на стол, с тоном торжественности сообщил:

— Вот здесь создается шедевр. Не важно, где ты работаешь — в последней забегаловке бедного района или в элитном ресторане. Ты не должен думать об этом. Ты должен творить шедевр. Мастерские у художника порой располагаются в подвале и там бывает тесно, темно, душно. Но картины, которые он пишет, хуже от этого не становятся.

Он взял нож — один из десятка, которые висели на стене, — протянул его мне.

— Возьми.

Я взял. Генерал пристально смотрел за каждым моим движением.

— У тебя очень интересный хват. Необычный.

Я тоже обратил на это внимание. Три пальца — мизинец, безымянный и средний, — держат ручку, указательный лежит на обухе лезвия, чтобы контролировать движение, большой обхватывает рукоять с другой стороны. Все верно, как учили в медицинской академии. Так достигается максимальный контроль над скальпелем.

— Просто научился так! — стараясь не выдать себя, ответил я.

— Пусть будет так, — кивнул Генерал. — Тем более это дает очень точные движения.

— Разве это важно? — задумался я.

Какая разница как отрезать кусок еды? Его же ведь все равно отправят в рот.

— Важно! — повысил голос Генерал и мне даже показалось, что он разозлился. — Очень важно! Есть нужно не только ртом, но и глазами. Созерцать пищу также важно, как и поглощать ее. Ничего не должно идти в разрез с природой. Поэтому внешний вид блюда едва ли не важнее, чем его содержимое.

— Даже так? — удивился я.

— Конечно! — воскликнул Генерал так, будто объяснял примитивные вещи ребенку. — Откуси кусок от целой рыбы. Прожуй и проглоти. А потом нарежь рыбу ломтиками хира-дзукури или ито-дзукури — тоненько, ровно, чтобы линии были идеальными. Положи на язык и почувствуй разницу! В первом случае ты уподобишься животному, которое и с земли готово жрать, лишь бы утолить голод. Во втором случае ты совершаешь трапезу, высший сакральный обряд, словно разговор с сами собой, или с высшим идеалом, с богом, как молитва. Так делает человек.

— Генерал, что ты делаешь? — к нам подошел Крыса.

Лицо его было красным от злости, а ладони сжаты кулаки.

— Я учу его, — ответил тот, кивнув на меня.

— Зачем⁈ Он чернорабочий. Его место — возле мусорки. Он должен чистить лук и чеснок, должен мыть посуду. Он не повар.

— Мы тоже не родились поварами, Казуо, — возразил Генерал. — Все когда-то учились.

— Ты что, не понимаешь? Ты ведь взращиваешь конкурента себе и мне! С ума сошел⁈

— Конкурентов тут нет, по моему мнению. Все работаем на одно дело.

— Такой большой, а наивный ты, Генерал, как ребенок! — ядовито усмехнулся Крыса. — Смотри, этот же твой ученик тебя и съест, едва у него зубы поятся — нарежет, как ты говоришь, тебя на ито-дзукури и съест!

— Ты не в себе, — пробасил Генерал.

— Я как раз-таки в себе. А вот ты, кажется, перегрелся у плиты. Ты стар, Генерал. Возраст не тот. И оглянуться не успеешь, как этот щенок потеснит тебя плечом и займет твое место. А ты останешься ни с чем.

— Примите заказ! — произнесла Юки, протягивая бумажку.

— Ты, — Крыса злобно зыркнул на меня. — Убирайся на свое рабочее место — иди чисти овощи!

— Потом продолжим, — мягко сказал мне Генерал.

Я кивнул ему. И злобно зыркнув на Крысу, ушел. Ничего, с тобой я еще найду повод поговорить по душам.

Некоторое время я молча занимался своей работой. Потом, когда все было сделано, я все же решил подойти к Наоми и объясниться. Все-таки как-то неудобно получилось. Какая-то странная недомолвка, причину которой я не понимал.

Девушка по-прежнему была на складе.

— Наоми… — произнес я, войдя внутрь.

И обомлел.

Девушка складывала в свой рюкзак продукты, которые брала с полок склада.

— Наоми, что ты делаешь? — только и смог произнести я, хотя прекрасно понимал, что она делает — ворует товар.

— Ты почему без стука? — прошептала та, испугано глядя на меня.

— Я поговорить хотел…

— А другого времени не нашел?

— Ты зачем продукты берешь?

— А ты как думаешь? — ядовито спросила Наоми, впрочем, перестав складывать продукты в рюкзак.

— Верни это все назад, пока никто не увидел. Сейчас же!

— А ты