О чем молчат рубины. Книга 2 - Фунтик Изюмов

* * *

Задолго до рассвета Элоиз уже встал в проулке, недалеко от трактира, прячась в тени длинного забора. И успел продрогнуть, когда услышал топот. Служанка бежала со всех ног. Элоиз отлично запомнил эту служанку, когда беседовал с трактирщиком, поэтому был уверен, что она именно из трактира.

— Дочь моя! — приветливо обратился он к ней, шагая из-за угла на освещённое луной место, — Куда же ты спешишь в такую рань?

— А-а-а! — отшатнулась было от него девушка, но быстро успокоилась, увидев монашескую рясу, — Святой отец! У нас постояльцы отравились! За доктором бегу!

— Ай-яй-яй! — покачал головой Элоиз, — Как же это? Вы что, постояльцев тухлятиной кормите?

— У нас всегда всё свежее! — вспыхнула служанка, — А что отравились, так может, они с собой чего-то привезли? Из продуктов? Ну, знаете, вроде иудеев, которые едят только кошерное или есть такие, что на завтрак только козье молоко пьют, и не признают коровьего? А только пошла я утром постояльцев будить, а они мёртвые лежат! И страшные такие, зелёные! Я как завизжу!!! Хозяин прибегает, за сердце схватился, беги, говорит, Арабель, к врачу и священнику! Обоих сразу зови! А у меня ноги подкашиваются, я и шагу шагнуть не могу! Ух, страшно!!! Когда в прошлом месяце у нас в трактире косого Кристиана зарезали, не так страшно было! Там чего? Просто пьяная драка с поножовщиной… А здесь… Ужас!!! Лежат, главное, они зелёные, и синими пятнами покрыты! У меня ноги дрожат, шагу шагнуть не могу. Ну, тут хозяин ка-а-ак заорёт! Я сразу как побегу! А душа до сих пор от страха трясётся!

— Ты говоришь «они». Это кто же такие, «они»?

— Так графиня наша, Катерина де Мино и спутник её! Оба… Я толком про спутника не знаю, кто таков, но видно было, что они с графиней вместе путешествуют. Ох, Господи! И умерли вместе!..

— Так что же, и слуг у них не было?

— Как не быть? Только кучер ихний с лошадьми в конюшне ночевал, а служанка, когда я в номер входила, ещё спала. Я, значит, как завизжу! Служанка ихняя тут как проснётся! Как глянула на хозяев, так в обморок — брык! Её сейчас холодной водой отпаивают! Ох, святой отец! А может, вы в трактир сходите? Может, молитву над грешными душами прочтёте?

— Увы… — сделал печальное лицо Элоиз, — Никак не могу… Ибо имею спешное дело, которое мне сам архиепископ поручил. Иначе, зачем бы я встал ещё до света? А ты беги скорее! Как тебе хозяин наказывал. К врачу беги и к священнику вашему. Беги, дочь моя, и да будет над тобой благословение Божие…

Служанка впопыхах пробормотала привычное: «во веки веков», и помчалась по улице дальше, а Элоиз ещё несколько минут постоял, размышляя. Покосился издали на трактир. По двору трактира бегали люди с факелами, по всей видимости, от колодца к трактиру и обратно. Ясно было видно, что в трактире случилось что-то чрезвычайное.

Ну, что ж… Дело сделано и лишний раз показываться на месте преступления выгоды никакой не было. Да и так всё понятно. Элоиз ясно видел, как перепугана служанка, как колотится её сердце, как она выскочила из трактира в холод, даже тёплой кофточки не накинув. Значит и его здесь больше ничего не держит. Или всё же сходить в трактир?.. То, что от яда спасения нету, он знал отлично, но всё же? Что-то мешало просто взять и уйти. И Элоиз в нерешительности топтался на месте.

Отвлёк его шум шагов. Торопилась обратно служанка, а за ней спешил толстенький, пожилой человек с пузатой сумкой в руках. Доктор! Ага! Вот почему он замешкался здесь! Его интуиция намекала, что нужно дождаться окончательного заключения от сведущего человека! И Элоиз отступил чуть назад, туда, где тень погуще. Точно так же он проводил взглядом спешащего к трактиру священника.

Ждать пришлось не слишком долго. Уже через четверть часа он увидел доктора, возвращающегося обратно, с фонарём в руках, по всей видимости, выданным ему на время добрым трактирщиком, чтобы доктор не споткнулся впотьмах. Доктор был явно не в духе и бормотал себе под нос ругательства.

— Мир тебе, добрый человек! — шагнул к нему Элоиз.

Доктор вздрогнул, автоматически выставляя перед собой фонарь, но быстро сориентировался.

— Святой отец! Что за надобность тебе ночами бродить⁈

— Значит, есть такая надобность, — скорбно поджал губы Элоиз, — Не сами мы над собой властители, и повыше нас властители есть. А вот ты, брат мой во Христе, за какой надобностью ночью ходишь?

— Зазря я хожу! — досадливо буркнул доктор, — Разбудили меня ни свет, ни заря, а зачем⁈ Глупая служанка прибежала, кричит: скорее, умирают! Отравились! Я, как дурак, ещё рвотный порошок искал… А там уже остывшие тела! Тьфу! Не могли после завтрака за мной послать! Священник над ними сейчас молитву читает…

— А что, и в самом деле отравились?

— Очень похоже! Только, чем отравились, непонятно. Ну, да это дело не моё. Пусть бургомистр следователя назначает, пусть тот следствие ведёт… я-то при чём⁈ Эх, приду сейчас, велю растопить камин, и рюмочку хереса подать, чтобы согреться… Прохладно, однако!

— Прости, сын мой, что задержал тебя — смиренно поклонился доктору Элоиз, — доброй дороги тебе! Благословен будь Бог!

— Во веки веков! — и доктор засеменил дальше.

Да, пожалуй, дело сделано. Окончательно. Элоиз глубоко вдохнул стылого воздуха и зашлёпал в южном направлении. Больше его здесь ничего не держало.

* * *

В трактире царила суматоха. Отпаивали холодной водой бедную служанку. Она чуть в обморок не грохнулась, когда увидела нас с Катериной живыми и здоровыми! И я её понимаю. Ещё бы! После того, как она увидела два позеленевших трупа, встретить этих же трупов, с удовольствием поглощающих на завтрак салат нисуаз с рукколой и яблочный пирог с грецкими орехами, по-провански… не всякий выдержит!

Эльке тоже сидела бледная, толком не оправившись. И Эльке и служанка уже несколько раз потыкали нас пальцами, убеждаясь, что мы живые, а не призраки какие-нибудь, и всё равно удар для них оказался слишком тяжёл.

Да и трактирщик ходил хмурый. Ему тоже не понравилась «шутка», которую устроили