Глеб и Аврора. Брак по расчету - Олег Ростов

— Конечно. Сколько ещё она здесь пробудет?

— Мы продержим её здесь ещё сутки. Показатели у неё сейчас хорошие. Но всё таки перестрахуемся. Возможно двое суток она здесь проведёт. Если осложнений не будет, мы её выпишем.

Аврору забрал из больницы только через два дня. Каждый день ездил к ней туда. Но она молчала. Отворачивала от меня лицо. В глаза старалась не смотреть. Я старался быть внимательным. Разговаривал с ней. Темы будущих детей не касался. Понял, что это для неё болезненно. Когда вернулись в усадьбу, в её поведении ничего не изменилось. Говорила мало. Почти всё время старалась проводить одна. Единственно что, так это она окунулась в работу. Только она давала ей какое-то успокоение или наоборот, помогала забыться. Часто оставалась после того, как рабочий день заканчивался.

С того момента, как она вернулась из больницы близости между нами не было. Аврора сначала ещё ложилась со мной в постель, но всегда надевала пижаму. Отворачивалась от меня, подогнув под себя колени. При моих попытках коснуться её, вздрагивала. А спустя неделю, не глядя мне в глаза попросила меня, чтобы я разрешил ей спать отдельно, в соседней комнате. Я не собирался её к чему-то принуждать. Сказал, что если она так хочет, то может спать отдельно. С Авророй пыталась поговорить Ксюша. Все родные наблюдали за нами и видели, что у нас происходит что-то не хорошее. Но Аврора словно закрылась в своей раковине. Ксюшу выслушала, глядя куда-то в пол. Отвечала ей коротко. Одним словом, общение снохи и золовки было безрезультативным Аврора не шла на встречу Ксении. И чем больше у Ксении рос живот, тем меньше Аврора старалась видеться с моей сестрой.

— Глеб, я не понимаю, почему Аврора избегает меня. — Как-то пожаловалась мне Ксюша. — Я ведь ничего плохого ей не делала. Всегда желала ей только добра. И для меня потеря вами ребёночка, тоже тяжело далось. Я ведь её уже полюбила.

— Ксюша. Не в тебе дело, в Авроре. Просто отпусти ситуацию. Не пытайся её разговорить. Она со мной практически не общается. Мы даже раздельно спим теперь.

— Извини, Глеб. Я всё понимаю. И Аврору понимаю.

Наконец, мама выбрала удобный случай и поговорила с Авророй. Поговорила за закрытыми дверьми. Разговор у них длился часа два. Я не спрашивал у матери, о чём она разговаривала со своей невесткой, догадывался. Когда на следующий день, Аврора уехала в центр пластической хирургии, мама позвала меня к себе. Там же находился и дед. Он сидел в кресле, между ног он поставил свою трость, положил на неё свои ладони и на них опёрся подбородком.

— Глеб, мы с Авророй поговорили. — Сказала мне мама, когда я сел в свободное кресло. — Обо всём поговорили. Девочке сейчас очень тяжело. Ты должен это понять.

— Я понимаю, мама. Я пытаюсь быть внимательным, ласковым и тактичным. Но она не отвечает мне.

— Это так. Она продолжает тебя любить. И сама страдает от того, как ведёт себя с тобой.

— Мам, ты разобралась, что с ней? Я разговаривал с нашим психологом, который работает с Авророй. Но она с ним не идёт на контакт. Он пока ничего сделать не может.

— Всё верно. Я с Геннадием Степановичем тоже разговаривала. Всё дело в том, что у Авроры стал развиваться комплекс, даже два. И меня это очень тревожит.

— Что за комплексы? — Смотрел на маму встревоженно.

— Один из них, это чувство вины, перед тобой, передо мной, перед дедушкой и всей нашей семьёй.

— За что? Я не совсем понял.

— За то, что не смогла выносить и родить нормального, здорового ребёнка.

— Мам, но такое случается. Никто в этом не виноват и она тем более. Кроме того, она не бесплодна. Хоть от беременности и пришлось избавляться путём хирургического вмешательства, но меня заверили в больнице, что Аврора способна ещё родить. Просто нужно лучше подготовится. Дать её организму восстановится. Не знаю, пройти дополнительно курс лечения, витамины там разные. Я готов всё сделать, что будет от меня зависеть.

— Случается, сынок. Но вот здесь начинает своё отрицательное воздействие следующий комплекс, она не верит в то, что следующая беременность будет удачной. И она очень боится. Она боится забеременеть вновь. Наверное, поэтому она и попросила у тебя разрешения спать отдельно. Я сегодня переговорила с одним психиатром, хорошей моей знакомой. Обрисовала ей всю ситуацию. Аврора перенесла очень сильный стресс. От которого она пока ещё не может оправится. Выздоровление идёт очень медленно. И если вторая беременность окончится провалом, такое тоже нельзя исключать, то её психика может просто не выдержать. Так мне сказал специалист. Но для полного, развёрнутого ответа, нужно обследование. Глеб. Аврора мне призналась, что боится близости с тобой, именно из-за того, что боится забеременеть. Но при этом очень её хочет с тобой. Она боится потерять тебя. Ведь ты молодой, практически уже восстановившийся мужчина и тебе нужна женщина. Она всё это понимает. И ещё боится, что мы её выгоним.

— Выгоним? Бред какой-то. Выгнать я её могу только в одном случае, в случае её измены. Во всех остальных случаях нет.

— Тогда, может, определить Аврору в соответствующее медицинское учреждение? Есть очень хорошие клиники закрытого типа. Пройдёт курс лечения? — Проговорил неожиданно, молчавший до этого дед. Мы с мамой посмотрели на него удивлённо.

— Не понял, деда? Ты что, хочешь мою жену в психушку засунуть?

Он поморщился.

— Глеб, слишком грубо — психушка. Можно выразится более нейтрально.

— А по мне так психушка, она и в Антарктиде психушка. Нет. Для меня это абсолютно не приемлемо. Аврора не психопатка. Я против. Тут нужно, что-то другое.

— Это сейчас не психопатка. Но ты же не знаешь, что варится у неё в голове? Многие проходят подобный курс лечения. Ничего такого в этом нет. Особенно если это позволит купировать развитие каких-то негативных последствий.

— Папа! — Маме тоже не понравилось предложение деда. — У Авроры стресс. Психологический надлом, но не психическое заболевание. Глеб прав, определять её в психиатрическую лечебницу может только ухудшить в моральном и психологическом плане состояние Авроры.

— Дед, ты в своё время заставил меня жениться на Авроре. Ты сказал, что я должен научится нести ответственность за свою семью, в первую очередь, за свою жену, за своих